Первым порывом было рвануть к начальнику станции и выложить все начистоту. Но Тимур, пока согревался разведенным спиртом, успел семь раз подумать и торопиться не стал. Девочка-с-глазами не могла в одиночку провернуть такую аферу. Никак не могла. Даже учитывая ее не последнюю на "Эскудеро" должность. Все равно над ней имелся свой начальник – тот самый доктор Алекс Штерн, а над ним – еще какое-то руководство, уже на Большой Земле. Участвуют ли все эти начальники в деле или их разыгрывают втемную – вот что нужно было выяснить, прежде чем поднимать волну. Без прикрытия привлекать внимание Алинтас и ее шайки было опасно.
Интересно, можно ли будет заставить аутеров ответить за их делишки? Свод законов, регулирующий отношения людей и снеговиков, был разработан еще в прошлом веке. Правда, в теории! Прецедентов реального использования его в судебной практике не было.
В детстве он часто слышал, как отец спорил со своими коллегами-ксенологами о золотом правиле Метазакона, сформулированном еще в середине двадцатого века Эндрю Хейли. "Поступай с другими так, как они хотят, чтобы вы с ними поступали", другими словами, поступай с пришельцами в соответствии с их, а не своим, пониманием о благе. Золотое правило было доработано и дополнено, потому что у любого здравомыслящего человека сразу возникал законный вопрос – что если пришельцы, обладающие неземным разумом и логикой, не будут руководствоваться взаимным благом и захотят нас поработить? Тогда-то австрийский юрист доктор Эрнст Фазан и сформулировал одиннадцать дополнительных принципов, объясняющих метазакон. Вопрос был в том, признают ли снеговики эти законы? Группа "Эпсилон", в которой служил Ларин-старший, должна была договориться с ними о легальной стороне отношений.
И что с ними сделают? Пошлют снеговиков на каторгу вместе с девочкой Радой Алинтас? Ничего, кто-то должен быть первым, усмехнулся Тимур.
Нарытой информации вполне хватало на серьезный межрасовый конфликт, и Ларин вполне осознавал это.
Он попробовал связаться с Сегурой. Тот по-прежнему молчал. Ну и ладно, подумал Тимур. Мало ли, чем он там занят? Может у них, аутеров, брачный период начался. Гон. Размножаются же как-то снеговики. Может и самки у них для этого есть. Бабы снежные! Хотя… Поди, разбери их, нелюдей. Взять, например, Сегуру. Ларин всегда думал о нем, как… нет, не о мужчине, но о существе мужского пола. А как оно на самом деле, кто ж его знает?
Он вдруг вспомнил гадкую ложноножку, которой аутер едва не коснулся его лица.
Может на самом деле Сегура – самка. Может они вообще однополые и размножаются делением или почкованием. Бурная фантазия тут же нарисовала Сегуру с выводком маленьких сегурят.
Тьфу ты, мерзость. Воздержание и холод действуют на него одинаково разрушительно. Все, пора домой! Пора возвращаться к цивилизованной жизни. Туда, где тепло и есть натуральная еда, и обитает много красивых женщин. На разоблачительную статью информации хватит, дальше пусть власти разбираются. А журналист Ларин сдаст материал, получит причитающиеся деньги и уедет на полгода, не меньше, в теплые края. Греться на солнышке.
Потирая руки от предвкушения скорого возвращения, Тимур упаковал всю информацию с краткой аналитической запиской в один архив, задержал дыхание и кликнул "отправить". Пусть Гердт сам решает, что с этим делать и, желательно, побыстрее.
Все. Обратной дороги нет.
Напульсник блямкнул почти сразу. Что там еще? "Не удалось отправить сообщение". Что?! В каком смыс… "Адресат недоступен", будто услышав Тимура, пояснил напульсник. Недоступен? Бред какой-то! Гердт, при его работе, всегда держал руку на пульсе.
Тимур вышел во Внешку при помощи чипа. Сеть работала нормально. И вот тут Ларин взбесился. За долгую журналистскую карьеру он сталкивался со всяким дерьмом – угрозы, шантаж, дезинформация и прочее, прочее, прочее. Но впервые его так нагло и цинично заткнули, отрезали напульсник от Внешки. Не дождетесь, мысленно рявкнул Тимур. Ты, детка, совсем зарвалась.
Он кинул сообщение шеф-редактору, тот откликнулся почти мгновенно.
– Ты там в запой ушел что ли? – поинтересовался Бульдог. – Потерялся совсем, материала нет, не звонишь… Я пытался связаться, а ты в отключке все время.
– Угу. Работаю в поте лица. Столько интересного узнал про реликтовые криогенные структуры. Как раз хотел тебе серию репортажей отправить, а напульсник накрылся! – как можно беспечней сказал Тимур. – В общем, Бобик сдох!
– Хрена с два… – начал было Гердт, но замолчал, услышав кодовую фразу, которую они придумали тысячу лет назад. – Значит так, Тимур. Из командировки я тебя официально отзываю. Заканчивай свои дела, соберись и возвращайся сегодня. Сейчас же. Ты меня понял?
– Да.
– Переходи на безопасный тоннель и открой мне доступ к прямому каналу.
Какое-то мгновение Ларин колебался. С шеф-редактором его связывали чисто деловые отношения. Эдик был язвительным и хамоватым ублюдком. Водил дружбу с чиновниками самых высоких рангов и одновременно вращался чуть ли не в криминальных кругах. При этом везде был своим в доску. Открывать перед ним душу нараспашку не хотелось. Шеф-редактор, конечно, не Сегура. В голове просто так копаться не сможет, однако и уверенности, что когда-нибудь Гердт не использует против него то, что узнает, тоже не было.
– Не бойся, – сказал шеф-редактор, почувствовав его сомнения. – В гештальты твои лезть не стану. Чужие девиации и неврозы меня давным-давно не интересуют. Зато приглядеть за тобой смогу.
Этого заявления было вполне достаточно, чтобы потом, если что, можно было бы подать на Гердта в суд.
– Ловлю на слове.
Мысль, что сноб Эдик не бросил его в такой ситуации и даже предложил подстраховать, внушала оптимизм. Он, скорее всего, об этом пожалеет, но… Тимур сделал пару несложных манипуляций, запустив Гердта в свою голову.
– Порядок! Работает, – сказал шеф-редактор. – М-да, мрачновато там у тебя, как в монастыре.
Тимур связался с Центральной, чтобы заказать вездеход до ближайшей станции пространника.
– К вам как раз едут гости, – отозвался диспетчер. – Если поторопитесь, то сможете выехать через полчаса.
– Отлично!
Пора рвать когти, пока сюда не заявились подручные Алинтас и не попытались отобрать материалы расследования.
Ларин последний раз взглянул на изображение девочки-с-глазами, затем закрыл голо-экран и сделал несколько резервных копий архива на кварцевых носителях. Складывая вещи в сумку, рассовал квадратики носителей по потайным карманам.
Он тут больше ни минуты не останется. Все. Кончилось добровольное заключение на ледяной каторге!
Сумка никак не хотела закрываться – в спешке набросанные вещи топорщились, попадали под собачку молнии. Тимур зарычал, яростно дернул. Замок сломался. Плевать! Когда он получит Пулитцера, купит себе сто тысяч таких сумок!
"Пулитцера, значит? Ну-ну…" – хмыкнул в голове Гердт. Вот, сука, уныло подумал Тимур и бросился вон из комнаты. По извилистым коридорам "Эскудеро" он почти бежал, подгоняемый злостью и желанием поскорей выбраться из этого холодильника.
"Я пробил по своим каналам, – сказал Гердт, – твоей персоной недавно интресовались…"
"Кто?" – спросил Тимур и едва не налетел на начальника станции Штерна.
– Вас-то мне и нужно, господин Ларин. Эти господа хотели поговорить с вами, – сказал растерянный профессор, хватая его за локоть. Он показал на двоих идущих следом. – Они из…
"Глобальная Служба Безопасности", – сказал Гердт.
– Глобальная Служба Безопасности, – повторил невысокий плотный мужчина, оттеснив начальника станции. – Тимур Ларин? Нам необходима ваша помощь.
– Э-э-э… А что, собственно… Моя командировка закончилась, и я, в общем-то, собирался уезжать. За мной пришел вездеход.
– Это не займет много времени, а кроме того, вездеход без нас не уедет. Надеюсь, вы готовы сотрудничать с ГСБ?
– Кхм… Я… конечно.
– Тогда давайте пройдем в кабинет начальника станции, – безопасник указал на второго гостя – очень толстого, очень светлокожего и беловолосого: – Господин Сниарренге.
Неужели альбинос, удивился Тимур, в наше-то время? И они же, вроде, глухие? Или это тигры-альбиносы глухие? О чем я думаю? Что за черт?! Какого хрена нужно службе безопасности от мирного журналиста? Да еще здесь, в Антарктиде?