– Да не нужна мне… Постой. Что значит – больше нет? Это Крот? Что он с ней сделал? Или… или она сама?
Стерва покосилась на замершую в уголке Иззи.
– Не здесь.
Когда они остались наедине, Стерва пожевала губами и неохотно пояснила:
– Сбежала она.
– Как?! Куда? Куда здесь можно сбежать?! Мага, ты же сказала…
Женщина нахмурилась.
– Мы сделали все, как ты просил.
– Крот приходил к ней?
– Пытался, но мы не пустили. У нее был Слон, но ничего такого. Только разговаривали. А когда ушел, она через пару дней и сбежала. Почти неделю метет, ты ее не найдешь.
Тимур чуть не застонал от разочарования. Что ты наделала, Рада! Зачем? Выжить вне каторги на этой планете невозможно. Стоп!
– Может, она в каком-то из блоков прячется? – с надеждой обратился он к Маге.
Та опустила глаза.
– Я искала ее, но нашла лишь шапку. Проследила до самой пещеры Мертвяков, а дальше… Нет ее. Мне правда очень жаль, Тим.
Значит, это был не сон. Она была там. Хотела убедиться, что он действительно замерз. Ларин развернулся и побрел к выходу.
– Погоди! – Стерва догнала его, сунула что-то в руку.
Тимур разжал пальцы – на ладони лежало тусклое самодельное колечко с желтым камешком.
– Ей принадлежало. Забирай.
Ларин потянул с шеи шнурок, чтобы повесить колечко рядом с талисманом, полученным от Сегуры, а потом передумал. Бессмысленные якорьки, осколки прошлого, за которые люди так цепляются, никого еще не уберегли от беды.
– Оставь себе, – махнул он рукой.
Уже перед выходом Тимур понял, что где-то оставил маску.
Он приготовился к встрече с морозом и вышел в вихрящуюся круговерть, отвешивающую колючие пощечины.
Какая разница, где умирать?
ПРИНЦИП 4
Каждая раса, признающая Метазакон, имеет право на самоопределение.
1
Рада долго лежала, пытаясь понять – открыты у нее глаза или еще закрыты. Из непроглядной темноты доносились негромкие шорохи, далекое потрескивание и прочие странные звуки – лед жил своей жизнью. Этот постоянный ровный шум был привычным и не пугал Раду, а даже успокаивал. Будто все по-прежнему, она лежит в своей кровати на "Эскудеро", только что проснувшись. Впереди новый долгий день, заполненный любимой работой, интересными событиями и… и Стеф.
Она сунула руку в карман, на ощупь отделила кусочек сушеной фуду. Принялась скрести зубами, наслаждаясь ощущением еды во рту. Видели бы родители…
Выделенная на сегодня пайка закончилась печально быстро. Рада неохотно активировала фонарик и встала. Мягкий желтоватый свет расплескался по стенам пещеры. Теперь размять затекшие мышцы, найти выцарапанную вчера стрелку, указывающую направление и – вперед.
Глупо, конечно, думала она, шагая по пустынным ледяным тоннелям, я ведь скоро умру. Ну и что, тут же возражала она самой себе. Все умрут. Естественный цикл жизни. Глупо бояться неизбежного и в страхе превратиться в забитое, бесправное животное. А стремиться к свободе – естественно и правильно!
Когда Слон появился в бабском блоке и угрюмо сообщил, что приятель его, Жмур съел сосульку и больше не появится, сердце кольнуло завистью. Она и подумать не могла, что у этого жалкого приспособленца хватит мужества стать хозяином своей смерти. Выбрать время и способ ухода, спастись от беспросветного существования. С тех пор как их выбросили на Фригории, Рада постоянно думала об этом, и не раз подходила к смерти так близко, что чувствовала на лице ее дыхание. Но сделать последний шаг ей так и не хватило мужества. Отчаянный поступок Ларина заставил Раду зауважать его. А после разговора со Стервой сам собой созрел план побега.
– Все, девочка, время вышло, – сказала смотрящая. – С завтрашнего дня будешь обслуживать мужчин как все. Можешь не скрестись, актриса из тебя никудышная. Болезнь твоя давно прошла. Думаешь, мы с Сельмой две идиотки?
– Нет… – растерялась Рада.
– Если бы Тим каждый день не носил свою пайку, ты бы давно работать начала.
Раде показалось, что она ослышалась.
– Он платил за меня?
– Платил. И даже не воспользовался. Ну, уж кроме него, никто не захочет кормить тебя за красивые глаза. Попробуй найди второго такого… – Стерва зло посмотрела на нее красными, словно заплаканными глазами и замялась, словно не могла подобрать слова для мертвого журналиста. – Что смотришь? Тим не хотел, чтобы ты знала. Слон не сказал, что он еще и свободу тебе хотел купить ценой своей жизни? Из-за тебя, дуры… А, да что теперь… Короче, у нас тут не благотворительное общество и не блаженненькие "прими". Это Фригория, девочка. Никто о тебе просто так заботиться не станет, а в одиночку тут не выжить. Поняла?
Рада кивнула. В ней боролись смешанные чувства. С одной стороны – злость на Тимура. Она-то решила, что сама отстояла право на независимость, дав пару раз отпор Стерве! Но, с другой стороны, сердце захлестнула горячая волна благодарности. Ларин не только купил ей немного времени, чтобы принять решение, но и показал, что делать. Замерзнуть проще, чем заморить себя голодом. И говорят, вовсе не больно.
– Тебе что, совсем его не жалко? – Стерва смотрела с презрением.
Ждала, что она будет валяться по полу, рыдая от горя? Рада честно попыталась изобразить на лице печаль.
– Где его… похоронили?
– Здесь не хоронят. Его отнесли в пещеру Мертвяков, где заброшенные шахты… Только не вздумай ходить туда, пропадешь, – взгляд Стервы потеплел. – Не будешь дурой, сможешь захомутать другого. Да хоть того же Слона. Мужик работящий и не урод. Я тебе еще в первый день сказала: и здесь жить можно. В тебе есть что-то такое, что мужикам нравится. Беззащитность и наивность… Таких я давно не встречала. Только не зарывайся, не хотелось бы портить такое милое личико.
Она грубовато потрепала Раду по щеке.
– Будешь слушаться, я тебя в обиду не дам.
Рада не рассчитывала выжить, когда украла спецуху у задремавшего в соседней комнатушке каторжника. Не мечтала о чудесном спасении, когда, низко надвинув на глаза каску, пробиралась по коридору к выходу из барака. Сворачивая с отмеченной маячками дороги, углубляясь в прорубленные сотнями осужденных тоннели, забираясь все дальше от секторов, она хотела только одного – стать свободной.
Пещера напоминала музей странных ледяных фигур. В некоторых еще можно было узнать останки людей, в других же – изломанных и страшных – не было ничего человеческого. Словно безумный скульптор создавал изо льда несуразные формы, приснившиеся ему в ночном кошмаре. В неверном свете налобника казалось, что фигуры готовы в любой момент очнуться от ледяного сна. Хуже всего был фоновый шум, отражающийся от стен пещеры. Слабые невнятные мыслеформы, которые никак не удавалось прочитать.
Что делать? Идти дальше или вернуться? Здесь одни мертвецы или кто-то прячется в черной глубине? И тут она увидела мертвого журналиста.
Бывший при жизни сложным и непонятным, Тимур вдруг стал простым. Что может быть проще куска льда? Значит, это правда. Он действительно пытался освободить ее. Тот, кого она ненавидела, оказался единственным, кто был добр к ней.
Она снова вспомнила его слова: "Все не такое, каким кажется". Любовь обернулась расчетливым предательством, циничный приспособленец – надежным другом, а смерть… Смерть теперь стала освобождением.
Жаль, что она не поняла этого раньше.
Рада заглянула в застывшие глаза. Лицо было напряженно-растерянным, словно Тимур получил совсем не то, что ожидал.
– Спасибо, – прошептала она от всего сердца, как будто он мог слышать.
Стало легко. Словно в детстве. Когда можно идти куда хочешь. Когда впереди – много-много дней и дорог. Когда где-то ждут папа и мама. И после трудного, но интересного дня ты можешь вернуться в уютный и надежный дом, опуститься на пол у очага, и смотреть, как мама накладывает полную миску дымящегося рагу, а отец чинит силки за столом и рассуждает о том, что из-за вредных выбросов с космодрома Куру дичи стало меньше, и вообще скоро выживут отсюда не только зверей, но и людей, и куда только катится мир…
Рада медленно пробиралась по скользким тропам. Когда уставала, находила каменный карман, устраивалась поудобнее и спала. Чем дальше она уходила в толщу Фригории, тем громче слышался скрежет. Первые признаки надвигающегося обвала?