Биши дразнили Раду, потешаясь над ее непонятливостью и нежеланием порадоваться за подруг. Они не испытывали ужаса и отвращения к естественным процессам. Жизненный цикл заканчивался в пищеварительном тракте молоди, а вместе с ним и заканчивался и родительский долг нзунге. Молодь, или "вижана" на местном наречии, после рождения оказывалась предоставлена сама себе. Сильнейшие возвращались в пещеры, чтобы уснуть и проснуться уже полноценными взрослыми членами общества. Нзунге не заботились о своих детях. О своей жизни в "детском" состоянии они говорили редко и неохотно. Рада пыталась расспрашивать Гошку, но он говорил, что воспоминания расплывчаты и не слишком приятны. Видно было, что мтцубиши неловко об этом вспоминать, подобно тому, как у людей не принято обсуждать друг с другом подробности физиологических процессов.
Риф мирился с желаниями биши Ра и не препятствовал общению с нзунге. Когда она возвращалась в их маленькую хижину, это всегда был маленький праздник для двоих. Рада любила возвращаться. Здесь, вдали от суетливого города нзунге, наедине с Рифом, она становилась собой – девочкой, выросшей в колонии прими. Без надоедливой биши Ра в голове.
Это место она обнаружила несколько лет назад во время одной из экспедиций.
Сооружение было похоже на гигантские пчелиные соты, в глубине которых поблескивал матовым светом цилиндр, состоящий из множества полированных пластин. От цилиндра во все стороны бежали и терялись во тьме трубы, опутанные паутиной несущих конструкций и кабелей. Центральную машину опоясывал круговой многокилометровый тоннель с отсеками, заполненными разнообразной аппаратурой и устройствами. Законсервированная множество веков тому назад махина производила неизгладимое впечатление. К поверхности от нее тянулись многокилометровые колодцы, давно заваленные. Когда-то здесь велись очень серьезные исследования и разработки, но потом создатели комплекса просто бросили его.
– Это неправильное место. Оттуда уйога открыли двери в высокое небо, – сказала Шигу, старейшая биши в отряде.
Долгое время Рада считала, что легенда, которую она узнала во время своего неудавшегося метаморфоза, всего лишь местный фольклор, что-то из разряда земных мифов о богах, героях и драконах.
Она уже и не помнила, когда в последний раз видела подобную стройность линий и поражающие воображение сложнейшие механизмы. Разве что когда впервые выбралась из родных джунглей и увидела современный гигаполис. Подземная махина была чужеродной и враждебной. Спящая, впаянная в плоть планеты, она являлась молчаливым свидетельством былого присутствия чуждого разума. "Наверняка где-то здесь должен быть пульт управления", – думала Рада, представляя, как гигантский механизм может пробудиться и зажить своей собственной жизнью. Заработают двигатели, придут в действие зеркала, загудят трубы и провода… Рада стояла не просто на развалинах древнего мертвого города, а в сосредоточии научной мысли и сложнейших технологий, созданных еще в те времена, когда земная обезьяна впервые взяла в руки палку, не ведая, как далеко ее это заведет.
Увидев материальные свидетельства существования уйога, Рада пожалела, что рядом с ней нет Рифа. Тем более что по описанию уйога подозрительно напоминали аутеров.
В следующий раз она уговорила нзунге принести их сюда вдвоем.
Риф пришел в неописуемый восторг и предложил временно перебраться поближе к комплексу, чтобы исследовать его.
– Вдвоем? – удивилась Рада.
– Можем взять Гошку и пару-другую биши, чтобы ты не скучала, – предложил Риф. – Возможно, это установка, с помощью которой уйога изменили климат. Только подумай, какие открываются возможности. Если бы нам удалось освоить технологии уйога, мы смогли бы изменить жизнь на Фригории. Хотя бы локально. Я смогу исследовать местную флору! Неужели тебе не надоело питаться бактериальной слизью? Устроим теплицу, разведем грибы, вырастим зерновые…
С каждой секундой планы Рифа становились все грандиознее. Рада поняла, что выбора у нее нет. Сама Рифа сюда притащила, самой и отдуваться. Не оставлять же его одного в мрачных техногенных подземельях.
А вообще, подумала она, было бы здорово, если бы удалось изменить климат. Ради этого она была готова потерпеть несколько месяцев без нзунге.
Семья в лице Гошки планы одобрила, но от участия почтенный мтцубиши отказался. Пообещал, что будет время от времени навещать людей, снабжать продовольствием и присылать отряды биши, если понадобится грубая рабочая сила.
Так они и обосновались здесь. Дни сложились в недели, недели в месяцы, месяцы в годы.
За это время они сделали немало: частично обследовали комплекс, обустроили небольшую лабораторию и теплицу, наладили бесперебойное энергоснабжение.
Риф работал с маниакальным упорством, без выходных, словно наверстывая упущенные годы. От нее он такой же отдачи не требовал, но Раде нравилось помогать ему. Общая работа их по-настоящему сблизила.
Чем дольше они тут жили, тем реже просыпалась биши Ра, а значит, не было и нужды надолго покидать их с Рифом дом. В последнее время Рада часто думала, что мама была права, когда пыталась отговорить ее от карьеры в гигаполисе. "Женщине нужна семья и дети, а не карьера, – говорила мама. – Так задумано природой". Только Рада тогда не слушала. А теперь… У них с Рифом могли бы быть замечательные дети – веселые, шаловливые и ужасно умные. Но ей не суждено стать матерью, так зачем думать о том, чего никогда не случится. У нее есть дом и муж. И целый рой шумных беспокойных соседей, которые порой ведут себя совсем как дети.
Рада допила чай из кислячки. Скатала из остатков каши шарики на ужин и накрыла сосуд крышкой. Можно идти в лабораторию.
Она натянула шапочку, пропитанную послушными ее прикосновению бактериями-люминофорами. Они вспыхнули ярким ровным светом. Рада глянула в зеркальную пластинку, висевшую на стене. Это все его подарки.
Когда она впервые после долгого времени увидела свое отражение, то испытала странное ощущение. Вместо изящного овального лица, покрытого хитиновыми пластинками, из зеркала на нее смотрел призрачный блин в паутинке тонких шрамов и морщин.
Рада провела пальцем по впалой щеке, сухим обветренным губам.
Она не помнила себя прежнюю, а привыкнуть к новому виду так и не смогла. В смешной светящейся шапочке она выглядела нелепо. Состарившаяся девочка-подросток. Не зря она с недоверием относилась к пространным комплиментам Рифа.
На выходе из тоннеля Рада услышала характерное потрескивание крыльев. Биши ее ищут. Ра моментально проснулась, услышав зов подруг. Просто так в этих краях нзунге не появлялись. Крылатый народ относился к чужеродной машинерии с почтительным трепетом, и ради дружеской беседы биши не прилетели бы.
Рада-Ра пошла на зов. Сегодня они с Рифом не ждали гостей. Гошка с командой биши навещал их раз в месяц, делился последними новостями семьи и расспрашивал Рифа о его исследованиях. Во время последнего визита мтцубиши предупредил, что вернется нескоро. Подходил срок очередного окукливания, а в такие моменты он бывал очень занят.
Рада вышла в основную галерею и увидела шестерых биши, которые жались друг к другу, возбужденно шевеля сяжками и возмущенно фыркая.
После ритуального приветственного танца, Ра обняла Шигу и остальных подруг, переплетая руки с их сяжками. Она не стала приглашать их в дом, зная, что все равно не войдут. Протянула прихваченные гостинцы – грибы, которые они с Рифом развели в теплице.
– Нет времени, – отрезала Шигу. – Мтцубиши Оши прислал за тобой. Ты нужна семье.
– Что-то случилось? – испугалась Рада. Сердце сжалось в неприятном предчувствии.
– Разве ты не слышала, Ра?
Новости в семье распространялись очень быстро. Риф считал, что постовые передавали информацию от одного к другому, улавливая малейшие колебания воздуха и почвы. Так когда-то общались индейцы с помощью дыма от костра. Биши поверить не могли, что людям такое не дано.
– Гошка… то есть Оши в порядке?
– У него засуха, – ответила Шигу. Это означало целый спектр негативных чувств от смятения до досады, редких для нзунге.
– Зачем я нужна семье?
Для Шигу, как и для всех остальных биши, вопросы "почему" и "зачем" были несущественными. Биши не подвергали сомнению приказания. Зовут, значит нужно возвращаться. А если хочется поговорить, то за этим к мтцубиши, это они трещат не переставая.