За стеной мучительно скрипнула кровать, видимо, Дадли перевалил свое крайне объемное туловище на другой бок. Поттер вообще начинал удивляться, как кузена еще не раздавила масса собственного тела. Дадли все больше и больше напоминал кита, что весьма беспокоило заботливую тетю Петунью, которая решила посадить своего «малыша» на диету, а за компанию и всю остальную семью. В итоге вот уже три недели Гарри жил на грейпфрутах и если бы не лучший друг, у которого мальчик проводил большую часть времени, то судьба его закончилась бы голодной смертью. Впрочем, не один он тайком таскал в карманах сандвичи, потому что дядя Вернон, к примеру, стал уходить на работу с исключительным энтузиазмом и раньше ужина не возвращался, а Петунья была пару раз замечена Поттером на заднем дворе в кампании тарелки с полноценной едой. В итоге по факту голодал один только Дадли, что вполне устраивало Гарри.
В целом эти каникулы мало чем отличались от предыдущих, только в этот раз были еще и бесконечные дожди с редкими прояснениями и призрачными намеками на солнце. По крайней мере Том был рядом, и мальчики всегда могли скоротать время вдвоем. Опекуны Тома уехали к родственникам до середины августа, оставив его на попечении няни, но с ней Арчер умудрился довольно быстро договориться, и в итоге женщина приходила только по вечерам, чтобы проверить, не сгорел ли дом, и порой готовила еду. Тома такой расклад вполне устраивал, тем более за те четыре года, что Арчер провел на Тисовой улице, он не смог ужиться ни с одной сиделкой. Они либо боялись его, либо ненавидели. Так что целыми днями ребята были предоставлены сами себе. Арчер, правда, все время что-то читал и конспектировал, в отличие от лучшего друга, который несколько охладел к бесконечной зубрежке, ограничившись домашними заданиями на лето. На ворчание Тома по этому поводу мальчик всегда отвечал что-нибудь вроде: «Зачем читать нудные книги? Ты ведь и так все мне пересказываешь, Том, а слушать тебя гораздо интереснее».
На этой ноте Арчер раздувался от гордости и переставал третировать Поттера предложениями почитать и поучить. Был, к слову, у Гарри и еще один козырь — когда Арчер становился излишне требовательным, он всегда мог беззаботно заметить, что в этом амплуа друг смахивает на Грейнджер. Подобные сравнения приводили Тома в священный ужас, и он, обиженно насупившись, тут же замолкал, уткнувшись в книгу, чем еще больше напоминал Поттеру Гермиону.
Лето протекало вполне спокойно, разве что Дурсли с трудом переносили присутствие своего племянника и разговаривали с ним сквозь плотно сжатые зубы, отчего их речь походила на рычание. Ничего удивительного в этом Гарри не видел. Каждое лето с его одиннадцатилетия к ним в дом заявлялись все эти странные, ненормальные волшебники и бесконечно угрожали им, требуя, чтобы магглы лучше относились к своему нелюбимому подопечному, которого эти самые пышущие праведным гневом маги оставили на пороге дома Дурслей, как ненужную вещь, тем самым свалив им на голову заботу о ненормальном ребенке. Тут было на что злиться, он бы и сам озверел. Только вот своей вины в этом Гарри не видел. Было бы справедливее, если бы недовольство родственников ограничивалось общением со взрослыми волшебниками, а не сваливалось на него одного. Хотя, с другой стороны, на ком еще могли сорваться эти напуганные, озлобленные магглы? Уж точно не на сильных, могущественных волшебниках, которые Бог знает что могли с ними сотворить.
Гарри сиротливо вздохнул и покосился на часы. Стрелка издевательски медленно ползла к отметке три. Впереди была вся ночь, половину из которой Поттер валялся без сна, а вторую половину изучал теорию зелий, ошибочно решив, что нудные статьи помогут ему уснуть. Увы, содержание учебника так его увлекло, что Гарри смог оторваться от книги только к восьми утра, когда серая дождливая ночь сменилась не менее серым дождливым днем. Наскоро умывшись, Поттер помог тетке с завтраком (очистив и разложив по тарелкам грейпфруты), после чего с трудом проглотил свою скромную порцию и, прихватив куртку, выскочил на улицу.
Ровно в девять часов утра невысокий тощий мальчишка с изумрудно-зелеными глазами стучался в дверь дома номер восемь по Тисовой Улице, и стучался он так уже десять минут с завидным упорством. Наконец где-то на втором этаже послышался грохот, возвестивший о том, что хозяин дома проснулся, скатившись с кровати на пол. Потом раздались шаги на лестнице, и наконец дверь распахнулась, являя взору Гарри мальчишку лет тринадцати в темно-зеленой пижаме с веселеньким узором. Он был немногим выше Поттера, с черными, как вороново крыло, волосами, которые сейчас торчали во все стороны, не хуже чем у самого Гарри. И выглядел бы этот мальчик очень даже привлекательно, если бы его так не перекосило от злости.
Тёмно-карие, а при таком освещении почти черные, глаза мрачно взирали на раннего гостя, что стоял на пороге, и в сочетании с бледным лицом придавали своему обладателю пугающее сходство с вампиром из маггловских ужастиков. Впечатление портил только отпечатавшийся на щеке след от подушки.
— Доброе утро! — бодро проскандировал Гарри, Том проигнорировал приветствие.
— Сейчас девять чёртовых утра, Гарри, — почти по-змеиному прошипел лучший друг, умудрившись произнести имя Поттера так, словно это было ругательством. — Какого черта тебе не спится?
— Ну ты же знаешь, я ранняя пташка, — весело чирикнул мальчик, заслужив от Арчера ядовитый взгляд, — ну... почти всегда, — справедливости ради добавил он.
— В следующий раз я не стану тебе открывать, — твердо заявил Том, — будешь торчать тут под дождем, пока у тебя жабры не вырастут. Это пойдет тебе на пользу.
— Лучше просто дай мне запасной ключ, — невозмутимо предложил Поттер, просачиваясь мимо друга в прихожую.
— Вот ещё, — фыркнул Арчер, закрывая дверь и поворачиваясь лицом к Гарри, — чтобы ты шлялся сюда каждое утро, как к себе домой, и опустошал мой холодильник?
— Но я же голодаю, — гнусаво заскулил Гарри.
Том прошел мимо него на кухню и тот засеменил следом за ним, продолжая ныть:
— У Дурслей в холодильнике одни грейпфруты! Я на них смотреть уже не могу! Ты когда-нибудь ел грейпфрут?! Это хуже, чем... — они вошли на кухню, и Гарри задумчиво помолчал, усаживаясь за стол и подбирая достойное сравнение, — вообще-то я не знаю, что может быть хуже, — наконец объявил он и, сложив руки на столе, выжидательно уставился на Арчера.
Тот раздраженно дернул плечом и принялся буравить Поттера угрожающим взглядом.
— Что на завтрак? — невинно поинтересовался Гарри.
— Кофе и тосты? — мурлыкнул Арчер тем самым тоном, от которого вздрагивал даже непробиваемый Забини, Поттер поморщился:
— Терпеть не могу кофе, — невозмутимо сообщил он, словно и не замечал медленно расползающуюся по кухне смертоносную ауру, исходящую от Тома, — а чая у тебя нет?
Арчер зашипел.
— А яда крысиного не хочешь?
— Я как раз читал сегодня про яды. Ты знал, что от большинства простых ядов существует универсальное противоядие? Кстати очень легко делается... — он поймал испепеляющий взгляд друга, и плавно продолжил: — ...но так как у меня его нет, я пожалуй все-таки выпью чаю, спасибо, — и он лучезарно улыбнулся.
Том скрипнул зубами и на выдохе выпустил все свое раздражение, потому что пока Гарри находился в таком настроении, злиться на него было бессмысленно, любые колкости, пущенные в адрес друга, даже не достигали адресата. Подросток отвернулся и открыл холодильник, продолжая для вида ворчать и фыркать, загремели стеклянные контейнеры с едой и пластиковые ящики с фруктами и овощами.
Минут через десять на столе стояла коробка с медовыми хлопьями, графин с молоком, крекеры, сыр, нарезанный тонкими ломтиками, и тарелка с сэндвичами.
— Итак, — Арчер зевнул и сделал глоток кофе, — как там поживает китенок?
— Страдает, — Гарри пожал плечами, — просит, требует, скандалит... перепробовал на любящих родителях все — от угроз до лести, — мальчик хихикнул, — даже кусты в саду пытался подстричь вчера вечером.