— Рад видеть, что вы выздоравливаете, мистер Поттер, — пропел он, — признаться, меня весьма обеспокоило письмо Драко о вчерашних событиях, надеюсь, ваши травмы не так серьезны, как описывал мой сын?
— Достаточно серьезны, сэр, — отчеканил Том, Гарри метнул в него предупреждающий взгляд.
— Жить я буду, не сомневайтесь, — сухо пообещал подросток.
— О, это радует, — тонкие губы старшего Малфоя изогнулись в равнодушной улыбке, — но я здесь не только за тем, чтобы справиться о вашем самочувствии.
— О? — у Поттера хватило наглости приправить свои интонации изрядной долей ехидства. — Как неожиданно.
Люциус проигнорировал колкость и, переложив в левую руку деревянную трость с вырезанным в форме змеиной головы набалдашником, вытащил из кармана мантии свиток пергамента, перевязанного зеленой лентой. Оба слизеринца насторожено следили за действиями старшего волшебника.
— Что это? — полюбопытствовал Гарри.
— Указ о запрете на преподавательскую деятельность Рубиуса Хагрида, по вине которого был сильно травмирован на уроке один из учеников, — любезно пояснил Малфой.
Гарри резко сел, забыв про свои раны.
— ЧТО?!
Том сел обратно на стул, флегматично глянув на друга.
— Да брось ты, Гарри, зачем так нервничать, у тебя же раны снова откроются.
Малфой бросил любопытный взгляд на Тома и снова обратил своё внимание на зеленоглазого слизеринца.
— По тому, что мне стало известно, преступная халатность этого, — он поморщился, — полувеликана, стала причиной вашей травмы, и чтобы в будущем оградить от опасности других студентов, я намерен обратиться в Министерство с официальной просьбой об увольнении. Его необходимо удалить из Хогвартса.
— Но, это была случайность...
— Случайность или нет, пострадал ученик, и это не должно повториться.
Поттер открыл было рот, чтобы заметить, что в Хогвартсе постоянно травмируется кто-нибудь из учеников, и лично он, Гарри, провел половину школьной жизни в лазарете, но его перебил лучший друг:
— Мне кажется это хорошая идея, сэр, — согласился он, — не стоит доверять такому, как Хагрид. Говорят, он даже сидел в тюрьме, — Том скривился, — это портит репутацию школы.
Люциус почти искренне улыбнулся ему.
— Рад слышать, что вы поддерживаете мою точку зрения, мистер Арчер, — сказал он, Гарри раздраженно глянул на друга. Что творит Том? Соглашаться с Малфоем? Арчер же терпеть его не может!
— Мистер Поттер, — слизеринец отвлекся от своих гневных размышлений и вопросительно глянул на блондина, — коль скоро мы согласны друг с другом, я хотел бы попросить вас подписать этот указ.
— Зачем вам моя подпись? — заинтересовался подросток.
— Вы пострадавший и свидетель, эти документы станут основанием для увольнения полувеликана.
— О, я понял, — Гарри задумчиво закусил губу.
Так вот зачем этот цирк с соболезнованиями и миндальными речами, Малфою нужна его подпись! Люциус развернул пергамент и подошел к Гарри, протягивая ему свиток, мальчик послушно принял из его рук Указ и сделал вид, что углубился в чтение. В палате повисла тишина.
Гарри было жаль Хагрида. Он был неплохим человеком и очень старался вчера, ведь это был его первый урок в качестве преподавателя. Да, возможно учитель из него был не особо хороший, но все с чего-то начинают. К тому же, Поттеру было прекрасно известно, что когда-то Хагрид не по своей вине остался без образования и был заключен в Азкабан по обвинению в преступлении, которого не совершал. А в прошлом году из-за Люциуса Малфоя и кретинов из Министерства снова оказался в этой тюрьме. Теперь же, когда у него появился шанс заниматься любимым делом, эту возможность хотят у него отнять и выгнать на улицу. Это было нечестно. Неправильно.
Гарри нахмурился, чувствуя, что забрел в непроходимые дебри добра и справедливости, где почти запутался. Ему очень хотелось мыслить правильно. Так, как сделал бы любой честный человек. Ведь честный, сострадательный человек так и должен думать и чувствовать, да? Он должен руководствоваться и подпитываться такими мыслями, чтобы совершать хорошие поступки. Мальчик поискал в себе зачатки этой честной сострадательности и вздохнул.
Ведь дело-то было не в том, что ему нравился Хагрид, и он страстно желал помочь полувеликану. Ему просто не нравился Малфой, и эта мотивация оказалась куда сильнее жалости. Пару минут подросток молча переживал ужасный момент осознания, что он не честный и не сострадательный, потом отложил пергамент на тумбочку и посмотрел в серые глаза Малфоя.
— Там написано, что я обвиняю Хагрида в халатности и непрофессионализме и подтверждаю, что он поставил под угрозу мою жизнь и жизни других учеников.
— Совершенно верно, — кивнул Малфой.
— И ещё там сказано, что Хагрид несет ответственность за случившееся и это полностью его вина.
Люциус кивнул.
— Именно так.
— Что ж, — Поттер снова взял пергамент и пробежал взглядом по тексту, — это очень интересно.
— Вот как? — мужчина вопросительно поднял брови. — И почему же?
Гарри медленно вдохнул.
— Потому что это неправда.
— Что?
Том покосился на лучшего друга, Люциус поджал губы в легком раздражении.
— Мистер Поттер, я прошу вас объясниться.
— Я не обязан это подписывать, — мальчик бросил пергамент на одеяло, — и я не хочу это подписывать. Все, что там написано, это ложь.
— Ложь? — мягко уточнил волшебник. — Но вы же не будете отрицать, что пострадали...
— Буду, — решительно заявил Гарри, — я был ранен не по вине Хагрида или гиппогрифа. Я пострадал по вине Драко. Хотите кого-то обвинить в халатности, обвините своего сына.
— Что?
Арчер застыл, в черных глазах мерцали искры веселья, ему почему-то всегда нравилось то, как его друг шокирует людей.
— Я могу свидетельствовать, что Драко намеренно дразнил гиппогрифа, из-за чего пострадал я.
— Это клевета.
— Да ну? Это могут подтвердить и другие ученики.
— Я подам запрос и без вашей подписи, мистер Поттер, — жестко сказал Малфой, — не стоит сейчас идти мне наперекор.
— Я свидетель и пострадавший, — напомнил Гарри. — Я могу подать встречный иск. И вы с этим ничего не сможете сделать.
— Хотите проверить, мистер Поттер? — опасно сощурившись, уточнил Люциус.
— А что вы сделаете? — подал голос Том, спокойно рассматривая раздраженного аристократа. — Убьете его?
— Существует много способов закрыть рот предполагаемым свидетелям, мистер Арчер, — процедил Малфой, — и для этого совершенно необязательно пачкать руки, — мужчина взял пергамент и убрал в карман. — На вашем месте, мистер Арчер, я бы посоветовал Поттеру правильно расставлять приоритеты. Он плохо выбирает союзников.
— А на вашем месте, Люциус, я бы не стал беспокоить травмированного ребенка и осыпать его угрозами, — холодно отчеканили от входной двери.
— А, Северус... — не оборачиваясь, промурлыкал Малфой, глядя Поттеру в глаза. — Твои слизеринцы расстраивают меня.
— Соболезную, — невозмутимо произнес профессор, подходя ближе — но, как ты верно отметил, это мои слизеринцы. И в данный момент один из них нуждается в покое, который ты так грубо нарушаешь. И меня безмерно интересует, Люциус, почему ты всё ещё здесь?
Малфой неторопливо обернулся, встретившись взглядом с зельеваром. Понять тот безмолвный диалог, что происходил между двумя старшими волшебниками, было невозможно, но напряжение, повисшее между ними, казалось, способно было развалить половину замка при малейшем импульсе.
— Ты прав, — вдруг сказал Люциус, — это было весьма грубо с моей стороны, — он посмотрел на затихшего в своей кровати слизеринца.
— Приношу свои извинения, мистер Поттер, — медленно проговорил он, — по-видимому сейчас вы слишком слабы, чтобы вести подобные разговоры, так что я навещу вас позже, когда ваше... недомогание не будет препятствовать принятию верного решения, — мужчина по-змеиному улыбнулся и скрылся за дверью, Поттер выдохнул и упал на подушку.
— Спасибо, сэр, вы меня спасли, — простонал он, — я уже не знал, как от него отделаться.