– Совет не должен знать о твоем участии, – повторила она, подав Тамасу бокал и потянув за руку к кровати. – Если Дьенн просто умрет, Совет, скорее всего, потеряет к тебе интерес. По крайней мере, тебе хватит времени снова встать на ноги. А вот если они заподозрят, что ее убил пороховой маг, то придут по твою душу. Выстрел должен быть безупречным, чтобы казалось, будто его сделали из ближайшего окна. Справишься?
– Вряд ли. – Тамас сделал глоток, смакуя сладость.
Эрика забрала у него бокал, поставила его на тумбочку и пересела к нему на колени.
– Тогда нам нужно придумать что-нибудь еще.
– Погоди, погоди. Что значит нам? Я не позволю тебе иметь к этому какое бы то ни было отношение.
Тамас попытался мягко снять Эрику с колен, но ее руки крепко обхватили его за шею.
– Когда ты уже поймешь, – прошептала она ему на ухо, – что никогда не сможешь позволить или не позволить мне что-то делать?
– Тебе больше нельзя в этом участвовать. Это серьезно.
– Я уже участвую. И я абсолютно серьезна, любовь моя, – сказала Эрика.
При слове «любовь» по спине Тамаса пробежала дрожь.
– Не говори так, – тихо произнес он.
– Не говорить что?
– Любовь. Это не может продолжаться.
Как бы ему ни хотелось обратного.
– Почему нет?
Тамас отвел взгляд.
– Ты знаешь почему.
Эрика схватила его за подбородок и дернула к себе, уставившись ему прямо в глаза.
– Я зря трачу время, капитан Тамас? На мужчину, который меня не хочет?
– Ничего подобного, – прорычал Тамас.
«Все произошло слишком быстро», – сказал он себе. Они знакомы всего пару месяцев. Она необыкновенная, но все равно аристократка. Ей никогда не позволят выйти за него замуж.
– Но я хочу, чтобы ты стала для меня большим, чем просто мимолетное увлечение. И я простолюдин.
– Если я еще раз услышу, как ты называешь себя простолюдином, то, помоги мне Кресимир, вырву твой язык. Ты человек с амбициями. С силой. Используй ее. А когда станешь фельдмаршалом, никто не посмеет и слова сказать насчет того, чтобы взять в жены иностранную герцогиню.
– А до тех пор? – спросил он.
Эрика толкнула его на кровать и оседлала. Он схватил ее за талию и перекатился наверх, с удовольствием услышав удивленный визг. Она вцепилась в его волосы.
– А до тех пор, – сказала она, – нам нужно убить избранную.
***
Тамас наблюдал из окна второго этажа, как двадцать с лишним охранников cовета крадутся к нему по улице.
Он вернулся в Адопест через три недели после того, как король приказал убить избранную Дьенн. Было почти два часа ночи, в небе сияла полная луна, на улицах фабричного района царила тишина.
Всего в нескольких ярдах от укрытия Тамаса улица заканчивалась тупиком из четырех больших многоэтажных домов. Фонари не горели, все замерло в неподвижности, за исключением бродячих котов, удирающих из-под ног охранников. В прошлом году этот квартал поразила чума, и он оставался заброшенным.
Идеальное место, чтобы убить избранную.
Охранники прошли под его окном, и он прикинул, сколько еще подкрадывается с улиц по обе стороны от многоэтажных домов. Скорее всего, не так уж много. Избранная Дьенн будет помалкивать, пока не убедится, что с ним покончено.
Тамас подвинулся к окну так близко, насколько осмелился, и выглянул на улицу. Ярдах в пятидесяти от него стоял тот самый экипаж, в котором несколько недель назад сбежала Дьенн.
Похоже, она исполнила его просьбу о встрече, пусть и пришла не одна, как он просил.
Другого от нее Тамас и не ожидал.
Он еще раз проверил приготовления. В открытых окнах квартиры поджидали восемь кремневых мушкетов. Каждый заряжен и нацелен в глухой тупик. Когда он их задействует, они дернутся и свалятся, но точность не важна.
Важна лишь иллюзия большого числа сообщников.
Тамас взял мушкет и прицелился в охранника с красным капитанским эполетом на плече. Тот шептал и жестами показывал солдатам, куда встать у окон и дверей центрального дома. Один, собравшись с духом, выбил дверь, отчего задребезжали стекла, и примерно половина отряда ворвалась в пустое здание.
Тамас зажег спичку и поднес ее к быстрогорящему фитилю. Искра выскочила из окна, как молния, и пронеслась по фитилю между домами над головами охранников.
Один из них заметил искру, закричал и указал вверх. К тому времени, как его соратники подняли головы, искра уже исчезла в окне дома, в котором теперь находилась дюжина, а то и больше охранников Совета.