Я с отвращением оглядываюсь по сторонам, в моем животе зарождается возмущение от мысли, что такой отвратительный человек дышал тем же воздухом, что и мой цветок. С презрительным рычанием я бросаюсь к закрытой двери, которая, как я понимаю, является спальней, почти вырывая ручку, когда рывком открываю ее.
Что за хуйня?
Я рассматриваю комнату, пытаясь осознать то, что вижу. Десятки фотографий развешаны на двух больших досках в углу комнаты. Лица молодых женщин на фотографиях не повторяются. Большая стопка конвертов из плотной бумаги в беспорядке лежит на тумбочке рядом с кроватью, возбуждая мой интерес гораздо больше, чем полуразмытые портреты.
Я хватаю самый верхний файл, открываю его и подношу поближе к здоровому глазу, чтобы рассмотреть получше. К верхнему углу прикреплен размытый снимок Polaroid, на котором изображена улыбающаяся блондинка. Остальная часть страницы от руки заполнена информацией, каждая строка посвящена отдельному аспекту ее жизни.
Из любопытства я беру другую папку снизу стопки и открываю ее. Мой взгляд сразу же переключается на нижнюю часть страницы, где жирными красными буквами напечатано «ИСПОЛНЕНО». Мой желудок скручивает, я швыряю папку на землю, слишком хорошо понимая, что это значит. Чего я не знаю, так это того, на кого он, черт возьми, работает... хотя у меня есть подозрения.
Я уже собираюсь отвернуться от стопки, когда замечаю сверху особенно толстую папку, которая трещит по швам от количества содержимого внутри. Из любопытства я распахиваю ее, и по полу разлетаются десятки фотографий. Поднимаю одну с земли и подношу к глазу, от образа молодой женщины в мешковатой синей форме на фотографии, у меня сжимается грудь от какой-то неизвестной эмоции.
Лилит.
Сжимая фотографию в ладонях, я крепко зажмуриваюсь, моя грудь вздымается от усилий, чтобы не разнести это место на части.
Ублюдок.
Это он положил трекер в ее медальон. Он следил за ней, как и я. И, судя по всему, он лично заинтересовался черноволосой красавицей. Не могу поверить, что мне не пришло в голову расследовать эту херню. Если бы я мыслил трезво, меня бы никогда не застало врасплох нечто подобное. Я предположил, что он просто еще один из ее придурковатых друзей, всегда преследующий ее повсюду, как потерявшийся щенок. Безобидный.
Рев вырывается из моего горла, когда я с силой ударяю кулаком по гипсокартону, проделывая большую дыру в тонкой штукатурке.
К черту всё, о чем я думал раньше.
Нахер план, нахуй последствия.
Он заплатит за это.
Несколько часов спустя замок на двери Дрю щелкает, предупреждая меня о его прибытии. Я отступаю в тень за дверью, каждый мускул моего тела напряжен и готов начать действовать в любой момент. Мгновением позже Дрю входит в квартиру, насвистывая, захлопывает за собой дверь и чуть ли не вприпрыжку направляется в сторону спальни.
Глупый ублюдок даже не осознает, что я здесь.
Мой кулак сжимается, когда я смотрю, как он исчезает за дверью спальни. Я выхожу из тени, медленно подхожу к двери и распахиваю ее, не в силах ждать больше ни секунды. Дрю поднимает на меня взгляд с того места, где он скрючился на полу, прижимая к груди то, что осталось после сожжения всех трудов его тяжелой работы.
— Что за… — его глаза расширяются, когда я сокращаю расстояние между нами, пресекая его вопрос правым хуком в висок. Тлеющие остатки выпадают из его рук, а тело падает вправо, с мягким стуком ударяясь о половицы. Одного удара достаточно, чтобы нокаутировать его, но меня это не останавливает.
Запускаю пальцы в его волосы и тащу безвольное тело на середину комнаты, затем отпускаю, жестоко улыбаясь, когда его голова с глухим стуком падает на пол.
Просыпайся, выродок. Я ставлю нож так, чтобы кончик прижался к основанию его челюсти. Дрю не шевелится, и я толкаю лезвие вверх, тошнотворное хлюпанье сопровождает движение ножа, пронзает плоть и мышцы. Останавливаюсь только тогда, когда чувствую сопротивление его рта. По иронии судьбы, именно в этот момент он решает очнуться.
Глаза Дрю расширяются, когда он пытается закричать, но ему удается издать лишь жалкий бессвязный звук из-за того, что лезвие прижимает его язык к нёбу.
Я проворачиваю лезвие, чтобы вырвать из его губ еще один бессвязный крик.
Ты заслужил это, гребаная крыса.
Глядя вниз, я замечаю мокрое пятно, растущее вокруг его промежности. Я издаю звук отвращения, вставая, стараясь, чтобы лезвие надежно застряло в его глотке. Подойдя к кровати, я беру в руку единственную сохраненную мной фотографию из его коллекции и осторожно провожу большим пальцем по портрету в восхищении.
На меня смотрит идеальная белоснежная улыбка Лилит, кончик ее носа покрыт взбитыми сливками из мороженого, которое она держит в руках. Ее иссиня-черные волосы, как обычно, собраны сзади в небрежный пучок, но такого выражения ее лица я никогда не видел, и в конечном итоге именно это помешало мне уничтожить снимок, как все остальные. Она выглядит счастливой.
Я борюсь с желанием разорвать мудака на клочки, заставляя себя отступить в его сторону, который всё еще беспомощно лежит на полу, а вокруг раны во рту собирается кровь. Присев на корточки у его головы, я подношу фотографию к его глазам.
— Зачем тебе это? — спрашиваю я, позволяя ему впервые услышать мой голос. — На кого ты работаешь?
Дрю яростно трясет головой, его рот приоткрыт, демонстрируя тонкий кусок стали, не давая ему говорить. Я закатываю глаза, наклоняюсь и выдергиваю лезвие за рукоять. Волна крови льется из раны, его глаза закатываются, и он угрожает снова потерять сознание.