Я не могу понять его перепады настроения.
Закатываю глаза, оборачиваю полотенце вокруг тела и выхожу из ванной. Мне бы хотелось, чтобы он перестал делать вещи, которые кажутся такими… приятными. Было бы намного проще ненавидеть его.
Когда мужчина – Каин – возвращается, его обычное сдержанное выражение лица возвращается на место. Я не могу не заметить, как его одежда прилипает к каждому дюйму его тела. Как и в ту ночь в больнице, я застыла при виде такого совершенства. Он источает сексуальную энергию, его присутствия достаточно, чтобы выкачать весь кислород из комнаты. Я даже не возражаю против вида его маски при таком освещении. Возможно, это говорит о стокгольмском синдроме, но сейчас он выглядит еще более возбуждающе.
— Перестань смотреть на меня так.
— Или что? — язвительный комментарий вырывается прежде, чем я успеваю его остановить, и я сглатываю, увидев, как темнеет взгляд Каина.
— Не задавай вопросов, к которым ты не готова услышать ответ, маленький цветочек, — бурчит он. — Что ты хочешь на завтрак?
— Завтрак?
Который сейчас час?
— Да, завтрак. Я полагаю, ты хочешь есть?
От быстрой смены темы у меня кружится голова. Или это от запаха его шампуня, исходящего от его черных волос, с которых стекает вода. Я не совсем уверена.
— Я не очень голодна, — я ощетиниваюсь, скрещивая руки на груди. В то же время у меня урчит в животе, и я пристально смотрю на предательский орган.
Серебристый глаз Каина угрожающе сужается.
— Я приготовлю тебе что-нибудь. Надень это и жди меня в спальне.
Беру из его рук выцветшую футболку, понимая, что ссора с ним будет иметь тот же результат, что и спор в ванной. Мне остается только надеяться, что он не планирует меня отравить.
Я выбегаю на улицу, сжимая кулаки, и направляюсь к большому стеклянному сооружению на краю поляны. Потребность в Лилит сбивает меня с толку, и на мгновение я забываю, зачем вообще пришел в теплецу.
Верно. Начинка для омлета.
Я качаю головой, распахиваю дверь, и меня охватывает поток тепличного воздуха. Вдыхаю пьянящий аромат земли и дождевой воды, затем спешу к грядкам с помидорами у задней стены.
Жизнь вдали от цивилизации имеет много преимуществ, но ездить за продуктами, особенно на байке – это сущий ад. Я пробовал выращивать продукты на заднем дворе дома, но быстро понял, что почва и повышенная влажность не подходят для деликатных продовольственных культур. Отсюда и теплица.
Я срываю сочный красный помидор с ветки, и на моем лице появляется что-то вроде улыбки. Я так много времени трачу на разрушение, что забываю, как приятно создавать. Конечно, растение принесло плоды, ведь я поливал почву и опылил его. И теперь могу использовать, чтобы приготовить вкусный завтрак для моей Лилит.
Я беру горсть шпината из коробки с травами, затем иду обратно в дом. Я не знаю, как назвать эмоции, которые бурлят в моей груди, но если книги правдивы, то, думаю, я… взволнован.
Мне не терпится приготовить завтрак для Лилит.
Я не знаю, что с этим делать, но я не хочу больше об этом думать.
Я запихиваю эмоции в маленькую коробку на задворках своего сознания, пока раскладываю ингредиенты на кухонном столе. Облокачиваюсь на край мраморной столешницы и тупо смотрю на овощи.
Что еще входит в омлет?
Провожу рукой по лицу, надеясь, что это немного развеет туман в голове. Черт, я ни на чем не могу сосредоточится. Все мои мысли возвращаются к соблазнительнице в спальне, напоминая мне, что я мог бы сделать с ней прямо сейчас.
— Блядь, — стону я, ударяя кулаком по столу.
Для омлета нужны яйца.
Придурок.
Поворачиваюсь к холодильнику и достаю упаковку. Она раздражающе легкая, и я проклинаю себя за то, что не купил яйца, когда на днях был в городе. Белок – тот продукт, который я вынужден покупать в магазине, учитывая мою неспособность ухаживать за животными.
Я открываю коробку и вздыхаю с облегчением. По крайней мере, этого достаточно, чтобы приготовить завтрак для Лилит. Для себя что-нибудь придумаю позже. Я быстро готовлю овощи и яйца, и менее чем через пять минут идеальный пышный омлет уже на пути в спальню.
— Лилит? — я стучу один раз и захожу в спальню. У меня едва хватает времени пригнуться, когда подушка попадает мне в голову, и я, выпрямляюсь, нахмурившись.
Что за ху…?
Она бросает еще одну, но ее бросок настолько далек от цели, что мне даже не приходится уворачиваться.
— Я знаю, что ты пытаешься сделать, и я на это не куплюсь! — огрызается она, прижимаясь спиной к изголовью кровати, с диким выражением в глазах.
— Я пытаюсь накормить тебя… — закатываю глаза и подхожу к кровати. Каждый раз, когда я оставляю ее одну, она становится чертовски нахальной.
— Скорее отравить меня, — она прищуривается, глядя на тарелку в моей руке. — Я видела достаточно фильмов про похищение людей, чтобы знать, чем это может закончится. Ты играешь в Мистера-Славного-Парня, чтобы ослабить мою бдительность, а потом БАМ! И из моей кожи делают абажур для лампы.
Я смотрю на не нее в замешательстве и понимаю, что она говорит совершенно серьезно.
— У меня нет никакого желания превращать тебя в лампу, Лилит, — я захватываю вилкой кусочек, и медленно жую, приподняв брови, — Видишь? Это вкусно. Я сам выращивал эти овощи.
Кажется, это не совсем то, что стоило говорить. В ее глазах на мгновение вспыхивает тревога, и она с недоверием смотрит на меня.
— Ты что думаешь, я такая глупая? Ты ни черта не выращивал.
Вздыхаю, и с серьезным выражением лица протягиваю ей вилку.
— Я бы никогда не причинил тебе вреда, Лилит. Ешь.
— И всё же ты без колебаний вырубил меня прошлой ночью.
Моя грудь сжимается от чего-то похожего на чувства вины, но я быстро это прогоняю.
— Мне пришлось.
Иначе ты бы не пошла со мной.
От ее взгляда у меня щемит сердце, и я готов на всё, чтобы она прекратила так на меня смотреть.
Неужели она не видит? Я должен был забрать ее, чтобы защитить.