— Как насчет банановых блинчиков?
У меня отвисает челюсть.
— Ты собираешься испечь для меня блинчики?
— А ты хочешь что-то еще? — он пожимает плечами, подходит к холодильнику и достает коробку яиц. — Я также умею готовить вафли.
— Ты настоящий?
И снова эта улыбка.
— Я часто задаюсь тем же вопросом по отношению к тебе, — говорит он, ставя сковородку на плиту.
Прислоняюсь к стойке, наблюдая, как мышцы его рук напрягаются, пока он готовит. То, как он двигается, не похоже ни на одного мужчину, которого я когда-либо видела. Он как будто скользит в пространстве, каждая мышца мастерски подготовлена к движению. Это завораживает.
Тихий писк выводит меня из оцепенения. Я поворачиваю голову в угол комнаты, но ничего не вижу за большим кожаным креслом.
Заметив, что мое внимание переключилось, Каин прослеживает за моим взглядом.
Писк… писк… писк
— Что это? — я смотрю на него широко раскрытыми глазами. Он убирает шипящую сковородку и замирает, чтобы послушать. Легкий смешок вырывается из него, когда он отходит от плиты и направляется в угол. Я застываю на месте, когда он поднимает с пола маленький белый комочек, наклоняя его ко мне, чтобы я могла увидеть.
К передней части клеевой ловушки приклеен крошечный мышонок, его белоснежный мех спутался и запачкался от клея. Он вновь издает тихий писк, хотя теперь, когда его держат на весу, чуть громче.
— Видишь? Всего лишь мышь.
Он подходит к стойке у стены, и поднимает капкан над головой, и я понимаю, что он собирается сделать.
— Стой! — визжу я, прыгая между ним и стойкой, широко раскинув руки. — Не убивай его!
Он смотрит на меня в недоумении.
— Почему нет? Это всего лишь мышь.
— Да, но он никому не причинил вреда! — слезы наворачиваются на глаза, я хватаю его за руки и вырываю из них капкан. — Разве ты никогда не попадал в беду? Разве ты не хотел, чтобы кто-нибудь помог тебе? Проявил к тебе милосердие?
Каин пристально смотрит на меня, в его серебристом глазе кружится странная эмоция, которую я не могу разгадать.
— Неужели он действительно так важен для тебя?
— Да, — говорю я, и мое сердце разрывается при мысли о маленькой мышке, застрявшей в ловушке. Не говоря ни слова, Каин берет ловушку из моих рук и исчезает в спальне.
Я стою на кухне, нервничая заламывая пальцы. Через несколько минут Каин снова появляется на кухне с небольшим пластиковым контейнером. Кажется, на дне лежит полотенце, и когда он подходит ко мне, я могу различить очертания мыши, уютно устроившейся там. Он ставит контейнер на стойку и продолжает готовить, как будто ничего не произошло.
Я заглядываю внутрь и замечаю, что помимо полотенца он поставил рядом со спящим грызуном небольшое блюдце с водой.
— Тебе не обязательно было делать всё это, — выдыхаю я, и меня переполняют эмоции.
Он только пожимает плечами.
— Ты не хотела, чтобы он умер. Он пока слабый, поэтому, сейчас ему лучше побыть там.
Я прикрываю ладонью свою широкую улыбку.
— Ты всегда такой мрачный?
— Да.
Он снова поворачивается к плите, а я пользуюсь случаем, чтобы познакомиться со своим новым другом. Теперь, когда я могу его как следует рассмотреть, то понимаю, что его шкурка не совсем белая, как я думала раньше. На щеке грызуна черное пятнышко, а остальная шерсть белого цвета. Я чуть не вскрикнула, когда осознала, что оно имеет идеальную форму сердца.
— Ты такой милаха, — шепчу я, поглаживая его шелковистую шерсть кончиком указательного пальца. Его маленькие лапки раскинуты в стороны и мое сердце тает. Я смотрю на это маленькое существо и мое сердце сжимается, когда я вспоминаю другого своего питомца, которого я бросила.
Херб.
Я убираю руку, печаль отражается на моем лице. Надеюсь, с Хербом всё в порядке, и он сумел прокормить себя теперь, когда меня нет рядом.
— В чем дело?
Я подпрыгиваю от голоса Каина и поворачиваюсь к нему лицом, мои губы неловко растягиваются в грустной улыбке.
— Пустяки, — говорю я, заставляя Каина прищуриться.
— Это не пустяки. И я буду держать эти блины в заложниках, пока ты мне не скажешь, — бурчит он, ставя тарелку с дымящимися золотыми блинчиками вне досягаемости от меня. У меня урчит в животе, когда до меня доносится невероятный запах, и на мгновение я забываю о печали, сжимающей мое сердце.
Я даже не осознавала, насколько я была голодна…
— Скажи мне, и ты поешь, — Каин пристально смотрит на меня, и я вздыхаю.
— Просто… я беспокоюсь о своем… голубе.
Я начинаю объяснять ситуацию дальше, а затем понимаю, что он знает каждую мелочь о моей прошлой жизни.
— Я чувствую вину за то, что бросила его. И я… волнуюсь, что с ним случилось что-то плохое. Не знаю, получает ли он достаточно еды, достаточно воды. Боюсь, что без меня… — я не могу закончить предложение, не могу признать, что есть большая вероятность, что мой маленький крылатый друг уже мертв.
К моему удивлению, Каин кладет руку на мою, как будто пытается меня утешить.
— Ты хочешь увидеть его снова?
Я всхлипываю, сдерживая слезы, встречаясь с его нежным взглядом.
— Как? Я даже не знаю, где он.
Каин только качает головой.
— Позволь мне позаботиться об этом. А теперь ешь, — приказывает он, протягивая вилку с ножом, и пододвигая стопку блинчиков поближе ко мне. — Тебе нужно набраться сил.
Чувствуя себя лучше после обещания Каина, я хватаю вилку и принимаюсь за еду.
— Ты не собираешься есть? — спрашиваю я, но слова искажаются из-за того, что мой рот под завязку набит банановыми блинами. Каин качает головой, на его губах играет лукавая улыбка.
— Я не ем по утрам.
— Что? Ты испек так много!
Черт, как же это вкусно. Даже лучше, чем в прошлый раз.
— Похоже, в этом доме еда не пропадет, — он улыбается, наблюдая, как я набиваю щеки. — Мне нравится смотреть, как ты ешь.
— И мне это нравится, — стону от удовольствия, указывая вилкой на уменьшающуюся стопку. — Ты что, добавил немного крека или что-то в этом роде?