Мгновенно по моим венам разливается тепло, притупляя боль в груди и рассеивая туман так, как это может сделать только такой мощный стимулятор, как «Ребаунд». Мои легкие раскрываются от глубокого вздоха, и боль от пулевого ранения отступает. Но что еще более важно, одеяло тишины окутывает мой разум, закрывая замки на всех дверях.
— Намного лучше, — вздыхаю я, расслабленно опуская руки по швам.
Уэс кивает, стараясь не выглядеть таким обеспокоенным, каким он есть на самом деле. Он ненавидит всё это, но это неотъемлемая часть моей жизни. Так я могу делать то, что мне нужно, – это вынужденная необходимость.
— Ты готов убраться отсюда? — спрашивает Уэс.
Я киваю, комната обретает четкость, а мои зрачки расширяются. Уэс жестом просит Лэндона закрыть дверь, и мы медленно приближаемся к выходу.
Пока мне следует подумать, как я объясню это Ониксу.
«Ребаунд» должен был помочь остановить поток мыслей и о ней. Дикое желание взять ее, обладать ею... Но нет.
Хочу.
Хочу, хочу, хочу.
Что-то плотское пробуждается в моей груди, наполняя меня ненасытным желанием, и в моей голове мелькает образ этих зеленых изумрудов. Что-то в их чистой невиновности преследует меня, и безумие своими тонкими пальцами проникает во все уголки моего разума, распахивая все двери.
Нужна.
Нужна, нужна, нужна…
И еще одна фраза, слишком громкая и настойчивая, чтобы я мог ее игнорировать. Слишком много голосов, все кричат и шепчут одновременно… и все твердят одно и то же.
Возьми ее.
Возьми ее.
Возьми...
Я схожу с ума.
По крайней мере, это единственное логическое объяснение, которое у меня возникло после событий сегодняшним утром. Что бы я ни пыталась делать, я не могу перестать думать о человеке, покрытом шрамами. Его глаза. Тот же цвет глаз, что и у мужчины из моих кошмаров, но это не может быть один и тот же человек, если только он не перенес серьезную омолаживающую операцию. И всё же, я не могу выбросить из головы эти холодные серебристые глаза.
— Лилит! Ты проверила мужчину из палеты 947? — звонкий голос Сандры выводит меня из моих мыслей, и я поворачиваюсь, чтобы кротко улыбнуться ей.
— Да. Я только что сделала экстубацию. Кажется, ему намного лучше, — отвечаю я, всё еще в шоке от того, как быстро этот человек пришел в себя. Я видела много молодых людей, которые восстанавливались дольше, после травм из-за простого падения с крыльца. Но он в сознании и бодр, насколько это возможно, после огнестрельного ранения в грудь, пережив серьезную операцию.
— О, хорошо. Держи меня в курсе, ладно? — улыбка, которую дарит мне Сандра, не касается ее глаз, но я не трачу время на размышления об этом. Сандра – одна из самых трудолюбивых медсестер-травматологов, которых я знаю в этой больнице, и она, должно быть, устала после изнурительной операции. Было бы лицемерием обвинять ее в том, что она одарила меня фальшивой улыбкой.
Она направляется к выходу, прежде чем я вспоминаю, что хотела ее спросить.
— Сандра! — зову, догоняя ее. Она разворачивается, ее густые брови сходятся на переносице.
— Что случилось, Лилит?
— Я хотела вас спросить… Что мне сказать полиции? Ну, когда они приедут сюда? Я никогда раньше не имела дело с пациентами, подозреваемыми в преступлении.
В ее глазах мелькает что-то похожее на раздражение, но через мгновение исчезает.
— Ты им разве не звонила? — от ее убийственно мягкого тона у меня по спине пробегает холодок.
— Э-э, нет… — бормочу я, сбитая с толку ее вопросом. — Я должна была это сделать?
— О, дорогая, нет! — поведение Сандры мгновенно меняется, и, кажется, у меня начинает кружиться голова. Она громко смеется и хлопает меня по плечу, как будто мы снова лучшие друзья. — Видишь ли, в таких вещах существует определенный порядок действий. Я сама разберусь с полицией. Не нужно заниматься этой бюрократической ерундой в первый месяц работы! — улыбка, появляющаяся на ее губах, странно натягивая ее тонкую кожу на лице, напоминая мне горгулий, злобно ухмыляющихся с вершины Нотр-Дама.
— Увидимся позже, Лилит!
— Да… увидимся, — мой голос затихает, когда я смотрю, как она исчезает за углом, пытаясь игнорировать странное ощущение в животе. Это было… странно, мягко говоря. Я пожимаю плечами и ухожу в противоположном направлении. Я не могу весь день думать о странном поведении Сандры. У меня есть больница, полная пациентов, которых нужно принять.
— Лилит!
Я поворачиваю голову в сторону исходящего низкого голоса. Мои сабо скрипят по блестящему полу, когда я останавливаюсь, чтобы помахать Дрю. Его шоколадные глаза сияют улыбкой, от которой появляются ямочки на щеках, придавая его красивому лицу оттенок мальчишеской невинности. Когда он идет ко мне, прядь его каштановых волос падает ему на лоб, и он смахивает ее, в то время как на щеках появляется румянец.
— Привет, Дрю. Как дела?
— Просто хотел поздороваться с моим любимым стажером, — он толкает меня локтем, отчего та же самая прядь волос, снова падает ему на глаза. — Что ты задумала? Ты выглядишь задумчивой.
Я пожимаю плечами, протянув руку к шее и накручиваю цепочку на большой палец.
— Есть немного. Я собираюсь пойти проведать того парня в травматологии, который был у меня сегодня, — пытаюсь выдавить улыбку, но у меня плохо получается.
— Тот, в татуировках? — спрашивает он, приподняв бровь. — Тебе нужна помощь?
Скрещивая руки на груди, я вздыхаю. И вот опять. Дрю – хороший друг, но иногда он может быть чертовски опекающим. С тех пор, как мы встретились в мой первый день в травмпункте, он взял на себя роль властного старшего брата. Я ценю его заботу, но я двадцатичетырехлетняя женщина, и мне не нужен кто-то, кто будет нянчиться со мной. Я прекрасно справляюсь сама.