Поднимаю комплект с пола и указываю на бортик ванны.
— Присядь.
Опускаюсь между ее коленями, поворачивая ее руку ладонью вверх, чтобы осмотреть порез. — Это будет больно, — бросаю на нее извиняющийся взгляд, прежде чем распылить антисептик на рану. Она шипит сквозь зубы, но в остальном сидит тихо.
— Ты потрясающе справляешься, цветочек. Потерпи немного, — я выдавливаю немного мази на марлевый тампон и прикладываю к ладони, затем обматываю всю руку стерильным бинтом. И в тот момент, когда завязываю узел на повязке, у меня звонит телефон.
Он звонит еще три раза, и каждый из них становится всё труднее игнорировать. Лилит поднимает бровь и смотрит на меня взглядом, который буквально кричит: «Может ответишь?»
Я вздыхаю, кладу перевязанную руку ей на колени, прежде чем достать телефон из кармана. Первые два звука были сообщениями с неизвестного номера, а последний – изображение. Я не могу увидеть, что на том фото, не открыв сообщение, но текст выше говорит мне, что нихуя хорошего.
Когда я открываю приложение для сообщений, у меня из горла вырывается рычание. Изображение мутное, и я вынужден подождать, пока оно загрузится. И когда, наконец, это происходит, мне приходится поднести телефон почти к носу, чтобы разобрать, что на фотографии.
О, Боже, нет.
Человек привязан к стулу, и несмотря на то, что его лицо залито кровью, я сразу его узнаю.
Они схватили Уэса.
Каин выглядит так, как будто увидел привидение. Я не знаю, что было в этом сообщении, но должно быть, что-то действительно ужасное, если оно может вызвать такую реакцию.
— Каин, что случилось?— спрашиваю я дрожащим голосом.
— У них Уэс.
То, каким холодным тоном он это говорит, заставляет меня вздрогнуть. Его голос не соответствует обеспокоенному выражению лица, и мне интересно, знает ли он, что его маска спала.
Когда до меня, наконец, доходит, что произошло, меня охватывает ужас. Они забрали Уэса из-за меня, из-за того, что Каин сделал в клубе, чтобы спасти меня. Тот парень в ванной сказал, что он правая рука Каллума, и я сомневаюсь, что они позволили бы Каину уйти безнаказанным после убийства такого высокопоставленного члена клуба.
— Мне так жаль, Каин. Это моя вина, из-за меня они забрали его. Мне следует…
— Даже не думай заканчивать это предложение.
Вгляд, которым он на меня смотрит, разрывает мое сердце в клочья. Не знала, что мужчина может выглядеть настолько… опустошенным. Я чувствую, как болит его сердце, будто он готов залезть внутрь собственной груди и вырвать предательский орган.
— Ты можешь помочь ему? Есть ли способ вернуть его? — когда я спрашиваю, чувство вины грозит сожрать меня заживо.
Он даже не колеблется.
— Да.
Делаю паузу, ожидая, что он объяснит или, возможно, помчится спасать своего друга. Вместо этого он просто стоит и задумчиво смотрит на меня.
— Ты собираешься что-нибудь сделать?
— Нет.
— Что? Каин, ты должен помочь ему…
— Я не оставлю тебя одну, — выражение его лица говорит мне о том, что разговор окончен, но меня это не пугает.
— Ты должен! Ты не можешь просто оставить его там! Одному Богу известно, что они сейчас с ним делают! — я вскидываю руки вверх, желая добиться от него хоть какой-то реакции – любой реакции – кроме этого каменно-ледяного фасада. — Ты никогда себе не простишь, если будешь сидеть сложа руки и ничего не сделаешь.
— Кажется, ты не совсем понимаешь мои приоритеты, Лилит. Я сделал много вещей, за которые не могу себя простить. Достаточно, чтобы понять, что единственное, о чем я когда-либо могу пожалеть – это если позволю кому-то причинить тебе вред.
— Это очень мило с твоей стороны, — шепчу я.
Решив сменить тактику, я кладу руку ему на сердце, понижая голос до успокаивающего тона.
— Ты забываешь, что теперь я тебя знаю. Я знаю, что то, что ты только что сказал – ложь. Ты заботишься не только обо мне; ты глубоко переживаешь за своего лучшего друга. Ты не можешь просто оставить его. Ты сам это понимаешь, Каин. И знаешь, что не можешь позволить себе бездействовать.
Он долго молчит, и, клянусь, я вижу, как в его голове крутятся шестеренки.
— Хорошо, — его лицо искажается, как будто это слово причиняет ему физическую боль. — Ладно, но я не оставлю тебя одну.
Мне хочется закатить глаза. Единственный человек, которому он мог бы доверить меня – Медведь, и сейчас он…
— С кем ты собираешься меня оставить?
Он отводит взгляд, сжимая кулаки, словно пытается бороться с войной, происходящей в его голове.
— Никто не знает его настоящего имени, но он известен как Призрак.
Я хожу по коридору взад-вперед, и не знаю в который уже раз проверяю замок на двери в спальню.
Это плохая, чертовски плохая, идея.
Я вздыхаю, проводя рукой по маске.
Если бы у меня были другие варианты…
Если бы я не был таким чертовым параноиком…
Если бы я мог доверять кому-то еще…
До моих ушей доносится скрежещущий звук, я хватаю пистолет и мчусь к входной двери.
Открытой, блядь, входной двери.
Медленно, очень медленно, я опускаю оружие, когда в дверном проеме появляется Призрак, салютуя мне двумя пальцами в перчатке. Я не вижу выражения его лица из-за черной овальной маски, закрывающей лицо, но догадываюсь, что он ехидно ухмыляется.
— Привет, Каин, — голос, которым он говорит, – механический, искаженный каким-то устройством, которое он установил в свою маску, или в задницу, – не знаю.
— Призрак.
Он слегка наклоняет голову, рассматривая обстановку в хижине.
— Где прекрасная Лилит? Я так ждал встречи с ней.
— Как ты сюда проник? — требовательно спрашиваю я, игнорируя его вопрос.
Призрак цокает языком, и делает шаг вперед.