— Что за глупый вопрос. Если ты не хочешь, чтобы я ее нашел, тебе, наверное, не стоит расхаживать перед запертой дверью.
Я стискиваю зубы, сжимая кулаки.
— Я позвал тебя присмотреть за домом, а не расспрашивать о Лилит.
Раздается глубокий вздох, и я уверен, – он закатывает глаза.
— Ты стал таким скучным, мой друг. Что случилось с тем дерзким парнем, умирающим в бункере своего отца?
— Мы, блядь, не друзья, — рычу я.
— О, да. Ты постоянно это повторяешь.
Тишина. Дискомфортное молчание.
— У тебя есть кабельное? — спрашивает он, разворачиваясь и направляясь к дивану.
— Кабельное?
— Да. Ну, знаешь, новости, повторные матчи 90-х и все эти забавные человечки, гоняющиеся за мячами.
Я усмехаюсь.
— Хочешь посмотреть спорт?
Плечи, обтянутые тонким шелком приподнимаются, когда он пожимает плечами.
— Мне нужно чем-то занять себя, если ты не позволяешь мне поговорить с Лилит. Праздный ум – это мастерская, — он делает паузу, — Дьявола.
Кровь закипает в моих венах.
— Если ты хотя бы посмотришь на нее неправильно…
— Ой, расслабься, — бурчит он, раздраженно отмахиваясь рукой. — Мы прекрасно проведем время. Я даже обещаю уложить ее спать к восьми.
Гребаный ублюдок.
— Просто береги ее. Именно за это я тебе заплатил.
— И я всегда выполняю свою работу, — Призрак слегка наклоняется в поклоне, не разрывая зрительного контакта. — Всегда.
Ирония в том, что пока Призрак получает свои деньги, его с уверенностью можно назвать самым надежным парнем в городе.
И хотя всё во мне кричит об обратном, – я направляюсь к входной двери.
— Сохрани ее для меня, Призрак. Это единственное, о чем я когда-либо тебя попрошу.
Эта обсидиановая маска, кажется, сотрясается от смеха, когда он говорит:
— Я в этом очень сомневаюсь.
Понимая, что это может быть ошибкой, я выхожу в ночь.
Я иду, Уэс.
Я спасу тебя.
Прошло тридцать минут с тех пор, как я услышала скрип входной двери, сигнализирующий об уходе Каина. Я не могу перестать прокручивать в голове наихудшие сценарии, и хотя в глубине души знаю, что он способен справиться с ситуацией, не могу перестать думать о том, что бы я делала, если бы… с ним что-то случилось.
В памяти всплывает его образ, бледный и задыхающийся на больничной койке, и я чуть не падаю с кровати от силы, с которой трясу головой.
Нет, этого больше не повторится. Это невозможно.
Неожиданно раздается стук в дверь, отчего я подпрыгиваю и с глухим звуком падаю на деревянный пол.
— Боже мой. Ты выглядишь ужасно.
От раздающегося механического голоса, заполняющего пространство, по спине пробегает холодок, и вопреки здравому смыслу, я выпрямляюсь, подняв подбородок. На нем красивый черный плащ, и невозможно не заметить, его мускулистые предплечья, выступающие через ткань. Он стройнее Каина и на несколько дюймов ниже ростом, но манера, с которой он держится… такая же смертоносная.
Если бы я могла видеть его лицо, то уверена, что увидела бы глаза, такие же жестокие и расчетливые, как у Каина, но овальная черная маска исключает такую возможность. Я так занята разглядыванием впечатляющего Призрака, что не замечаю, как он подошел на шаг ближе.
Он протягивает руку в перчатке, его тело устрашающе неподвижно, пока он ждет, пока я возьмусь за нее.
Чего я не делаю.
Человек – Призрак – цокает языком.
— В наши дни все такие параноики. Это рука, а не гадюка. Возьми ее.
Тяжело сглотнув, я вкладываю свою руку в его. Прохладная кожа впивается в мою ладонь, действительно, как змея – когда он поднимает меня на ноги.
Он такой… холодный.
— Я полагаю, он сообщил тебе о нашей договоренности?
Я снова вздрагиваю от звука этого искаженного голоса. Как только мое сердце перестает биться как ненормальное, я киваю, мой желудок скручивается от беспокойства при виде того, как на меня смотрит мужчина в маске. Как будто он рассматривает нити моей души и думает, какую из них распутать первой. Мне становится не по себе, и я напоминаю себе, что Каин доверяет этому человеку и не оставил бы меня в руках того, кто мог бы мне навредить.
Хотя по его виду этого не скажешь…
Он разглядывает комнату, осматривая каждый дюйм с клинической точностью.
— Он говорил тебе что-нибудь обо мне?
Я не могу сдержаться от несмешки.
— А должен был?
Эта черная дыра смотрит на меня и угрожает поглотить мою душу.
— Я предпочитаю, чтобы люди этого не делали. Моя харизма часто… теряется при пересказе, — механический смешок эхом разносится по комнате, и моя кожа покрывается мурашками от того, насколько этот звук жуткий.
— Ты знаешь, когда Каин вернется?
Я не хочу оставаться наедине с этим мужчиной дольше, чем это необходимо. Воздух вокруг меня кажется мерзким, как будто само его присутствие отравляет его.
В ответ Призрак лишь пожимает плечами, разворачивается и выходит из комнаты. Я смотрю ему вслед, удивляясь, как он вальяжной походкой направляется к дивану. Он плюхается на него так, как будто это место принадлежит ему, закидывая ноги на кофейный столик.
— Ты идешь или будешь такой же занудой, как твой возлюбленный? — спрашивает он, сцепив пальцы за головой, и даже не смотрит в мою сторону, когда говорит .
Я скрещиваю руки на груди, хотя знаю, что он не смотрит.
Хотя, возможно…
И показываю ему средний палец, чтобы проверить свою теорию. Как только я это делаю, он поворачивает голову, и я чуть не падаю от страха.
Он откидывает голову назад, и по комнате раздается очередной искаженный смех.
— Я понимаю, почему ты ему нравишься. Ты забавная… когда тебе страшно.
— А ты придурок. Если мое первое впечатление не обманчивое.
Он хихикает.
— Ты мне нравишься.
Я закатываю глаза, иду к дивану и плюхаюсь на подушку, самую дальнюю от Призрака.