Я задаюсь вопросом, действительно ли это, по его мнению, может сломать меня. Дрю был монстром, который хотел мне навредить – продать меня, как намеревается сделать этот ублюдок. Пошел он.
Не сумев вызвать у меня раздражения, темные глаза Каллума светятся злобой.
— Знаешь, возможно, мне стоит устроить небольшой тест-драйв. В конце концов, ты уже не девственница. Всего лишь еще один член в этой использованной пизде, — его пальцы сжимают мои плечи, и острые зубы приближаются к моему лицу, намереваясь запугать меня. — Ты уже не так дорого стоишь. Я мог бы получить больше. Что ты думаешь, детка?
— Когда Каин сдерет с тебя кожу, думаю, я, пожалуй, подумаю над твоим предложением, — я не узнаю свой голос, и не знаю, откуда взялась такая бессердечная жестокость в этом смелом заявлении. Всё, что я знаю, это то, что я говорю правду, и моя честность настолько шокирует Каллума, что мне удается вырваться из его хватки.
Я прижимаюсь спиной к дальней стене, когда он подходит ко мне, бесшумно, как кошка, ступая по плюшевому белому ковру своей спальни.
В мгновении ока он бросается на меня, и я успеваю поднять руки, намереваясь выцарапать ему глаза. Он с легкостью отталкивает меня, прижав за шею к стене. Другой рукой он грубо сжимает мою грудь, хаотично блуждая пальцами по открытой коже.
Отвратительно.
— Вот тот огонь, который я искал, — его губы раскрываются, обнажая неровные зубы, заточенные до острых концов, как у акулы. Он наклоняется к моей шее, и я со всей силы отталкиваю его, не замечая боли, когда мой затылок ударяется о стену. Я использую всю силу, которая у меня есть, чтобы ударить его лбом в нос, и громкий треск заставляет его пошатнуться.
— Сука! — кричит он, отступая назад, когда кровь стекает по его подбородку. — Ты сломала мне гребаный нос, тварь! — он держится руками за переносицу, кровь обильно капает на ковер.
— Я, блядь, убью тебя, — он делает шаг ко мне, его глаза безумные, и такое ощущение, что он уже забыл о своем сломанном носе. — Меня не волнует, сколько ты стоишь, я заставлю тебя заплатить за…
— Босс? — дверь распахивается, и я вижу мужчину в зеленой куртке. — Вам звонят…
— Разве ты не видишь, что я занят? — орет Каллум, его лицо багровеет. Но что-то заставляет его отступить, и ярость исчезает с его лица, так же быстро, как и появилась. Он делает глубокий вдох, откидывает волосы назад и поворачивается лицом к своему подчиненному.
— Что такого важного ты хотел мне сказать, раз осмелился меня потревожить? И, прежде чем заговорить, помни, что от ответа зависит твоя жизнь.
— Это Мадам.
Плечи Каллума напрягаются.
— Ах. Ну, в таком случае… — он поворачивается ко мне, его лицо растягивается в жуткой улыбке. — Мне придется разобраться с тобой позже. А пока… — он бросает взгляд на мужчину у двери, — можешь делать с ней всё, что захочешь, пока я не вернусь. Получишь бонус, если заставишь ее выть от боли. До свидания, Лилит.
Как только Каллум уходит, выражение лица мужчины приобретает злобный оттенок. Я боюсь этого человека. Он пугает меня так же, как и Каллум.
Мое сердце бьется о грудную клетку с каждым шагом, который он делает ко мне, и, хотя каждая клетка моего тела кричит, призывая меня бежать, мой разум понимает, что это невозможно. Мне некуда бежать.
Когда он оказывается в нескольких футах от меня, я решаю застать его врасплох. Я бросаюсь на него, в попытке вонзиться ногтями ему в глаза.
Но он успевает отступить назад, когда мои руки соскальзывают, и я царапаю его щеки, оставляя кровавые полосы.
— Дерьмо! — шипит он, одной рукой касаясь лица, чтобы оценить ущерб. Когда он понимает, что это не повлияет на его и без того отвратительный внешний вид, он снова нацеливается на меня. — Ты заплатишь за это, сука.
Он делает выпад. Я снова пытаюсь поцарапать его, но на этот раз он проворнее и с легкостью прижимает меня к себе.
— Такая красивая, — воркует он, скользя липкими пальцами по внутренней стороне моего бедра. По мне пробегает дрожь отвращения, которую ублюдок, видимо, принимает за похоть. — М-м-м. Ты научишься получать от этого удовольствие, шлюха.
Гнусные слова, вылетающие из его рта, и противные прикосновения, вызывают во мне тошноту.
— Убери от меня свои грязные руки, — кричу я, пытаясь свести колени вместе. Вопреки моему желанию, из глаза скатывается единственная слеза, которая, кажется, только сильнее заводит его.
— Люблю, когда бабы плачут, — усмехнувшись, он выпрямляется и расстегивает ремень. Я крепко зажмуриваюсь, ощущая гнилистый запах его потного члена.
Меня сейчас стошнит.
Осознание того, что я ничего не могу сделать, бессильна против прижимающего меня чудовища, я закрываю глаза и пытаюсь представить, что нахожусь где-то в другом месте. Поле, горы, озеро, расположенное посреди леса, прозрачная, теплая и манящая вода…
Раздается громкий удар, но я осмеливаюсь открыть глаза только тогда, когда слышу крики нападавшего на меня. Его руки отрываются от моего тела, а другие руки – покрытые татуировками – обхватывает голову мужчины и сжимают. Сильно. Возможно, вид его искаженного гневом лица, должен был бы меня напугать, но мое сердце словно оживает.
Каин.
— Закрой уши, цветочек.
Его голос, этот низкий, хриплый тембр разливается по моей коже теплом, и по телу пробегает дрожь.
Каин.
Он пришел за мной.
Его тон резкий, и я должна делать то, что он говорит, но я не могу… не в силах отвести от него взгляд. Не тогда, когда Каин нажимает большими пальцами на глаза мужчины или когда его массивные ладони сжимают его виски с обеих сторон, вызывая тошнотворный треск. Оглушительный рев наполняет пространство, и я падаю на колени, когда из безжизненного тела растекается темная лужа.