Что-то в ее голосе успокаивает мой первобытный инстинкт борьбы, – гасит огонь в моих жилах.
Она пообещала.
Лилит никогда не стала бы мне лгать.
Она слишком хороша для этого.
Слишком добра, особенно к такому зверю, как я.
Когда тьма поглощает меня, в этот раз я абсолютно спокоен.
Сквозь мое полубессознательное состояние пробиваются приглушенные голоса, становясь всё громче по мере того, как проходит действие препарата.
— В течении следующей недели ему следует соблюдать постельный режим, и менять повязки каждые шесть-восемь часов, — Слейтер.
— Обезболивающие? — Лилит.
— Пусть он принимает вот это, если станет совсем невмоготу.
Передача бутылочки – вероятно, какого-то сильного наркотика из личных запасов доброго доктора. — И не подпускай его к нему.
Приглушенный шепот, без сомнения, достаточно тихий, чтобы Призрак не услышал.
— Моя маска снабжена устройством улучшающим слух и усиливающим звуки. Просто чтоб вы знали, док.
Жуткий механический звук, который может исходить только от Призрака.
Тишина, затем звук открывающейся двери.
— Я пойду. Лилит… — доктор делает слишком длинную паузу. — Просто… береги себя.
Шаги удаляются, дверь со скрипом закрывается, и я понимаю, что он ушел.
Когда открываю глаза, то слава Богам, я снова вижу ее очаровательный образ. Она не сводит глаз с мониторов, слишком озабоченная, чтобы заметить мой обжигающий взгляд.
Я прочищаю горло, прежде чем попытаться заговорить. Лилит резко поворачивается, и по телу пробегают электрические разряды, когда ее глаза встречаются с моими.
Эти глаза.
Глаза, которые спасли меня не один раз, а дважды.
Глаза, которые открыли мне мир красок, вселенную эмоций.
Прекрасные глаза, в которых светится самая добрая душа на свете.
— Рейнхольд.
Лилит вздрагивает от звука моего хриплого голоса.
— Ч-что? Что ты сказал?
— Рейнхольд, — повторяю я, мои потрескавшиеся губы растягиваются в усмешке. — Имя, которое мне дали при рождении. Рейнхольд Хеллфайр. У меня не было возможности сказать тебе раньше. Мне показалось странным, что ты до сих пор этого не знаешь. Но теперь знаешь.
Губы Лилит приоткрываются, на ее красивом лице читается удивление.
— Ты… ты решил сказать мне это именно сейчас?
Слабый смешок вырывается из моего рта и этот хриплый звук разносится по комнате. Больно, но боль каким-то образом смягчается благодаря выражению ее лица.
Радость.
— Мне показалось, что настал идеальный момент для этого признания.
Она протягивает руку к моему рту. Мягкими, очень нежными движениями проводит пальцами по губам, обводя контур моей улыбки.
— Я боялась, что больше никогда не увижу твоей улыбки. Я думала, он… забрал тебя у меня.
Загоняя боль в самый дальний угол своего сознания, дрожащими руками я притягиваю ее к себе и обнимаю. Не могу поверить, что снова ощущаю ее тело под своими ладонями.
— О, нет, не обращайте на меня внимания. Я могу смотреть на это весь день.
Лилит замирает, когда замечает присутствие Призрака, и ее щеки приобретают самый очаровательный розовый оттенок, прежде чем она прячет лицо мне в плечо. Беззвучный смех сотрясает мою грудь, когда я провожу рукой по ее спине.
Я перевожу взгляд на Призрака.
— Ты всегда можешь уйти.
Он слегка наклоняет голову набок.
— Это мой дом. Кстати, пожалуйста.
— Спасибо, — выдавливаю я, уверенный, что за этой маской скрывается ехидная ухмылка. — Зачем ты это сделал?
— Что сделал?
Я бросаю на него взгляд, который ясно дает понять, что я не играю в эту игру.
Призрак вздыхает.
— Я же говорил тебе, что я твой друг, Рейнхольд. И я намного лучше, чем этот засранец Уэс.
Боль пронзает мое сердце, и мне приходится собрать все свои силы, чтобы сохранить коробку с воспоминаниями о последних мгновениях жизни моего лучшего друга закрытой.
Лилит проводит пальцами по моим рукам, и я отмахиваюсь от своих мыслей, снова обретая самообладание.
Я смогу оплакать его позже
Прямо сейчас, – в этот момент, – есть вещи поважнее. Вещи, за которые стоит быть благодарным.
— Доктор? — спрашиваю я, завершая разговор про Уэса. — Как тебе это удалось?
Призрак пожимает плечами.
— Он был мне должен.
Лилит поднимает голову, вопросительно глядя на него.
— Я предполагаю, ты не собираешься делиться, что конкретно тебе о нем известно?
Призрак только смотрит в ответ, не шевеля ни единым мускулом.
— Кое-что мерзкое.
Не говоря ни слова, она снова кладет голову мне на плечо, выглядя отстраненной.
Я не могу видеть его лицо, но представляю, как Призрак кривит губы в ухмылке.
— Вы такие скучные.
— Хватит ныть, — ворчу я, закатывая глаза, когда Призрак салютует мне средним пальцем. — И не мог бы ты пойти на хер? Я хочу побыть наедине с Лилит.
— Легко. В любом случае мне нужно выяснить, куда делся Орион. Лилит, — он слегка кланяется в ее сторону, разворачивается и уходит так же, как это сделал доктор Слейтер.
Как только он покидает комнату, я уже собираюсь сесть на кровать, но неодобрительный взгляд Лилит заставляет меня передумать.
— Ты чуть не умер, Каин. Тебе нужен отдых и постельный режим. Так велел врач.
Я качаю головой, улыбка растягивает мои губы, когда Лилит прижимается ко мне.
— Я рад, что ты всё еще называешь меня Каином.
— Я подумала, что есть причина, по которой тебя не называют Рейнхольдом. К тому же – и, пожалуйста, не пойми неправильно – это довольно дерьмовое имя.
Острая боль простреливает в моих ранах, когда я не могу сдержать смешок.