Внезапно руки исчезли.
Но не успела она выдохнуть, как на смену им пришли другие: очевидно, настала очередь следующего из клиентов оценивать представшее взгляду зрелище.
Этот незнакомец не терял времени попусту: его руки по-хозяйски вольготно ухватили девушку за грудь, сопроводив это болезненным щипком. Ева сжала губы, чтобы не издать стона, который, впрочем, все равно бы утонул в отрывистом ритме музыки. На ягодицы легла властная рука, пару мгновений остававшаяся пассивной. А затем внезапно резкий удар пришелся по чувствительной плоти, заставляя ту вспыхнуть огнем.
К счастью, время незнакомца подошло к концу. Несколько мгновений свободы от прикосновений – и вновь чужие руки легли на её тело.
Третий участник не был агрессивен и определенно умел доставлять удовольствие.
В какой-то момент Ева словно впала в некий транс: гулко звучащий пульс в висках вторил отрывистому звучанию дроби, сознание расплывалось в кромешной темноте, чужие руки на теле стали частью происходящего и уже не воспринимались так чуждо. От их прикосновений по коже бежала огненная дрожь, разносящая по телу сладостное томление.
Она запрокинула голову назад, когда руки незнакомца мягко проникли под плотный латекс, лаская голую кожу груди, и почти застонала от разочарования, когда движущееся возвышение отдалило ее от этого мужчины, унося навстречу следующему.
Эти несколько мгновений Ева гадала, каким окажется следующий клиент: ласковым или агрессивным? Как далеко он зайдет в изучении девушки?
Но текли мгновения, и ничего не происходило.
Не успела она встревожиться, как внезапно под ногами она ощутила вибрацию, словно кто-то тяжелый резким движением забрался на возвышение рядом с ней. Где-то в стороне раздался чей-то протестующий голос, когда на затылок Евы легли чужие пальцы, одним неаккуратным движением сорвавшие крепеж маски, сбрасывая ту с девушки.
На то, чтобы вновь привыкнуть к свету, потребовалась пара мгновений.
Проморгавшись, Ева, наконец, сумела сосредоточиться на том, кто так бесцеремонно прервал шоу. Прямо перед ней находились широко раскрытые глаза Хейса, в которых сейчас можно было отчетливо прочесть все обуревавшие мужчину чувства: злость, недоверие и ярость, настолько осязаемую, что под этим взглядом хотелось съежиться в незаметный комок.
Его лицо было перекошено от гнева, ей было действительно страшно смотреть, потому она перевела взгляд ему за спину. Позади кто-то из клиентов громко выражал возмущение, отворились двери, вошел обеспокоенный Фестер, с ходу оценивший обстановку.
Хейс, не сводя взгляда с девушки, одной рукой нащупал цепь, тянувшуюся от наручников к трубе, и с силой дернул, обрывая металлические звенья. А затем мужчина поступил как не обезображенный зачатками интеллекта доисторический дикарь: он просто обхватил Еву за талию и грубо закинул себе на плечо, невзирая на слабые попытки возмущения девушки.
Фестеру хватило одного только взгляда на соучредителя, чтобы благоразумно отступить в сторону, открывая путь к двери.
Ева тряслась в такт широким шагам мужчины и плавилась от бессильной злости, в которую незаметно трансформировался первоначальный страх: ну почему он вел себя так по-собственнически, в то время как сам отнюдь не собирался придерживаться моногамности? Теперь, не видя обезображенного гневом лица мужчины, она боялась не так сильно, чтобы не чувствовать собственной ущемленности в правах.
Он нёс ее в свои апартаменты на третьем этаже, сомнений не было. Что ожидало её за закрытыми дверями? Не похвала, это точно. Но на этот раз девушка была намерена отстаивать свою позицию до последнего. Да, она не вела себя как примерная девочка, но он не имел права запрещать ей что-либо, в то время как сам подавал совсем иной пример.
– Что, черт возьми, ты делаешь здесь? – это были даже не слова, а рык.
– То же, что и ты, – развлекаюсь.
Отвечать с вызовом, стоя перед Хейсом почти обнаженной, было непросто. Однако странным образом её сегодняшнее одеяние дарило девушке новые силы: она вспоминала отражение в зеркале, идеальное, сексуальное и уверенное в себе, и заряжалась силой противостоять Эвану. Та девушка из зеркала никогда бы не позволила ни одному мужчине унижать себя или кричать, нет, скорее, мужчины вокруг унижались бы ради её внимания.
Хейс замер, глубоко дыша и сжимая-разжимая пальцы в кулак, чтобы успокоиться.
Она выждала немного, прежде чем начать свое наступление:
– Что тебя не устраивает? Наша встреча лишь завтра, а до этого момента ты сам решил развлечься. Между прочим, я не собиралась заходить так далеко, как ты!