За этими мыслями Ева не заметила, как сопровождавшие ее девушки разделились. Внезапно оставшаяся с ней единственная спутница резко схватила ее за руку и затащила в небольшое ответвление коридора, где находилась изящная кушетка и маленький столик. В неверном свете Ева увидела сквозь прорезь маски знакомый взгляд. Руби.
В глазах подруги плескался океан боли. Сжав руки, она с мукой в голосе зашептала:
– Прости меня, Ева, прости!
Облегчение, охватившее девушку при виде блондинки, теплой волной растеклось по телу.
Теперь все будет хорошо. Подруга придумает, как вытащить их отсюда.
Руби, зарывшись в волосы Евы, тихонько плакала – впервые за все время их дружбы. Впрочем, она быстро взяла себя в руки. Утерев слезы, блондинка отодвинулась и криво улыбнулась:
– Из меня вышла плохая подруга. Вместо того, чтобы просить у тебя прощение, я тут сама развела сырость.
Несмотря на пережитое потрясение, шок и недавние рыдания Ева просто не смогла не улыбнуться в ответ.
– Все будет в порядке, – словно уговаривая и себя саму заодно, шептала Руби, поглаживая подругу по плечу. – Вот увидишь! Мы выберемся и забудем об этой ночи как о страшном сне.
Оглянувшись по сторонам, она перешла на торопливый шепот:
– Времени осталось мало. Нам нужно выбираться через главный вход, иначе никак. Как только часы пробьют три часа, мы с остальными девушками войдем в центральный зал. Будет вспышка света, помнишь? – шептала блондинка, пытаясь скрыть за улыбкой страх. – Нам хватит пары секунд, чтобы скинуть плащи и нырнуть в толпу. Пока они опомнятся, что кого-то не хватает, мы уже сбежим.
– Ева, ты поняла? Посмотри на меня, – она умоляюще прошептала, смахивая вновь навернувшиеся слезы. – Пожалуйста, прости меня. Я не хотела, чтобы все получилось так…
На глазах Евы тоже появились слезы. Она торопливо вытерла их и постаралась как можно решительнее кивнуть в знак того, что она все поняла.
Руби на миг округлила глаза, точно вспомнив о чем-то, а затем повернулась и схватила с низкого столика уже знакомый Еве пластиковый стаканчик. При виде него девушка инстинктивно отшатнулась, прикрывая рот рукой. Подруга понимающе зашептала:
– Они пили это, чтобы вернуть голос, я видела. А еще я узнала, – она немного колебалась, прежде чем, опустив взгляд, продолжить: – Что девушкам здесь запрещается работать больше двух месяцев, так как в противном случае от этого пойла можно потерять голос навсегда. Вместе с крышей.
На вкус напиток оказался лишь слегка лучше предыдущего. Опустошив стакан, Ева закрыла глаза и оперлась о стену, ожидая эффекта.
Руби продолжала торопливо говорить, словно страшась даже короткого молчания.
– Ты не представляешь, как мне удалось пронести этот стакан сюда! Думаю, сегодняшние записи с камер запечатлели все мои подвиги. На самом деле, мне очень повезло – одной из девушек стало плохо, и я должна была отвести ее в служебные помещения, – она на мгновении отвела взгляд, и Еве оставалось только догадываться, какая именно из комнат могла выпасть этой несчастной. – Там мне и удалось захватить этот стакан, а также взять парочку наших вещей. Я пронесла их под накидкой, представляешь?
Ева, прочистив горло, попыталась произнести что-нибудь в ответ, но все было бесполезно. Голос не желал пока возвращаться.
– Мы не можем больше ждать, – с сожалением заговорила Руби, оглядываясь. – Нужно уходить как можно скорее, пока нас не хватились. Готова?
Ева кивнула в ответ. Быстро натянув на себя захваченные подругой вещи – короткие шорты и топик – она бросила ненужный более прямоугольник карты на столик, поправила плащ и поковыляла в коридор следом за блондинкой. После долгого времени, проведенного в неудобной позе у крестовины, ноги затекли и не желали повиноваться.
На этот раз план Руби сработал как надо.
Присоединившись к уже ожидавшим сигнала девушкам, они заняли место в хвосте шеренги. На лицах многих присутствующих виднелись следы недавних слез. Кто-то плотнее кутался в накидку, словно скрывая синяки или другие повреждения, еще одна или две девушки отличались неестественной бледностью. Закусив губы, они стояли, закрыв глаза, точно держась из последних сил.
Наконец, после гнетущей тишины последних часов шум толпы и громкая музыка показались райскими звуками.
Сердце Евы колотилось как бешеное, пока она на негнущихся ногах следовала за подругой, стараясь не поднимать головы. Возбужденные люди, тянущие руки, смех и голоса – они казались частью другого, нормального мира, мира, в который девушки так отчаянно сейчас желали вернуться.