Ева подумала о том, чего именно он так нетерпеливо ждет, о том, что должно было произойти этой ночью, – и сглотнула. Этот звук получился таким громким, что привлек внимание мужчины.
– Ты готова? – без перехода спросил он, и ее сердце тревожно ухнуло вниз.
– К чему?
– К началу, – загадочно ответил Хейс, поднимаясь на ноги.
Казалось, она ехала сюда, четко зная, чего ради, но вот решающий момент настал, и все прежние страхи и сомнения внезапно вышли на передний план.
Наверное, что-то отразилось на ее лице, так как ее спутник вдруг замер.
– Неужели ты передумала? – протянул он с легкой ноткой разочарования в голосе, и эта нотка заставила ее встрепенуться.
– Нет, – как можно тверже произнесла девушка, отправляя к черту все свои страхи. – Я готова.
Он не ответил, лишь расплывшись в темной, порочной улыбке, и от вида ее у девушки подкосились колени. Как хорошо, что она все еще сидела!
Он без слов протянул ей ладонь. Ева вложила в нее свою руку, и по коже прокатилась дрожь от соприкосновения с этими горячими длинными пальцами. Которые – как она все еще помнила! – могли дарить такое умопомрачительное наслаждение ее телу.
Следуя за мужчиной, она с опаской вошла в соседнее помещение, погруженное в полумрак. Хейс плотно закрыл за ними дверь, пока Ева пораженно осматривалась.
Широкий кожаный диван с подушками, пара удобных на вид кресел, округлый зеркальный столик, письменный стол с ноутбуком известной фирмы, – эта комната выглядела бы совершенно обычной, если бы не одно большое «но».
Одна из стен была выполнена из толстого, непроницаемого на вид стекла.
Не в силах противостоять искушению любопытством, Ева последовала к ней. Хейс и не думал останавливать девушку, предвкушая ее реакцию.
Она подошла вплотную к стеклу и всмотрелась. Там, внизу, на первом этаже угадывались очертания зала. По его периметру были установлены светильники, выполненные в виде средневековых факелов. Идущий от них свет дрожал, отбрасывая длинные пляшущие тени.
Разлинованный пол таинственно мерцал в неровном освещении, прямые квадраты белого и черного цветов притягивали взгляд.
Открывшаяся ее взору картина уже была знакома – именно этот зал был запечатлен на одной из фотографий, присланных ей Хейсом! Вот только тогда отсутствовала главная деталь: на них не было ни одной живой души.
Сейчас помещение же было заполнено людьми.
Обнаженные мужчины и женщины, из одежды на которых присутствовали лишь узкие налобные повязки, различающиеся по цветам. Еще на них были изображены какие-то мелкие символы – Ева прищурилась, но было слишком темно, чтобы их разобрать. Она могла лишь предположить, что они значили разделение по фигурам.
Перед ее глазами разворачивалась самая удивительная, самая порочная на свете партия.
Пешки и короли, ферзи и слоны – все сейчас были единым механизмом, единой чувственной системой. По краям огромной шахматной доски сидели выбывшие из партии фигуры, застывшие на отведенных им клетках люди ожидали своего хода, в нескольких местах уже шли сражения – вот только не на жизнь, и не на смерть. Битвы здесь велись на совершенно ином, плотском уровне, на языке потных, сплетенных в клубок человеческих тел.
Завороженная представшей ее взгляду оргией, Ева не сразу услышала приближающиеся тихие шаги. Вздрогнула, но не обернулась, когда ей на бедра уверенно легли тяжелые мужские руки, горячее твердое тело прислонилось сзади, прижимая ее к стеклу.
Чужое дыхание обожгло затылок, поднимая с самой глубины дремлющее желание, моментально распространившееся по телу подобно пламени.
Ева повернула голову – и в тот же миг ее губы оказались смяты грубым, собственническим поцелуем.
Она издала негромкий чувственный стон – и наконец-то, сдалась, покорилась воле столь долгожданного пугающего захватчика.
Глава 7
Внизу, на первом этаже, шло сладострастное, плотское сражение, а здесь, в укромном кабинете мистера Хейса разворачивалась совсем иная битва.
Мужские руки путешествовали по податливому женскому телу, безошибочно находя самые чувствительные места так, что Ева теряла голову от этих умелых прикосновений. Особую пикантность ощущениям придавала ее поза: девушка была прижата к стеклу, руками опираясь на прохладную поверхность и ощущая себя пришпиленной к картонке бабочкой, вот только роль иглы сейчас играло сильное мужское тело.
Хейс целовал ее шею быстрыми, обжигающими поцелуями, каждый из которых заставлял кожу долго пылать и желать еще больших ласк.
Она слышала, как мягко прошелестела ткань и по звуку догадалась, что это полетел на пол пиджак мужчины. Ее собственная рубашка давно была расстегнута – бесстыдные мужские пальцы уже проложили дорожку по обнаженной коже к скрытым полупрозрачными чашечками белья возбужденно торчащим соскам.