Она подчинилась. Расстегнуть ремень оказалось самым простым заданием. Дальше осмелевшие после первого знакомства с этим загадочным действом пальчики скользнули к переднему разрезу брюк. Сквозь шершавую ткань девушка внезапно ощутила солидную выпуклость. С громко бьющимся сердцем она провела костяшками пальцев по горячей даже через материю плоти, и та тут же отозвалась, увеличиваясь в размерах.
В горле Евы пересохло. С трудом заставив себя сосредоточиться, она сперва расстегнула пуговицу, затем – взялась за собачку, с осторожностью потянув ее вниз.
В обнажившемся разрезе мелькнула серая ткань боксеров, облегающая мощное свидетельство возбуждения мужчины.
Чтобы обхватить пояс, ей пришлось встать совсем близко к Хейсу. Опустив голову, она несмело потянула вниз брюки, ощущая на своей шее горячее нетерпеливое дыхание мужчины.
Тихо звякнул ремень – и вот брюки уже спущены до лодыжек.
Хейс, более не желающий продлевать эту медленную чувственную пытку, неторопливо переступил через них, заставив Еву сделать шаг назад.
Теперь на мужчине остались лишь трусы – и через них уже рвалась наружу вздыбленная плоть.
На этот раз Ева не стала дожидаться каких-либо указаний. Предвосхищая любые слова, ласкающим движением она коснулась выступа и, не медля, взялась за резинку боксеров, стаскивая их вниз.
И вот горделиво поднятый член оказался в опасной близости от девушки: на миг она ошеломленно застыла, изучая впервые оказавшуюся так близко главную мужскую гордость. Брюнетка даже не сумела сдержать легкого стона. Конечно, ей уже доводилось видеть его обнаженным.
Но в тот раз ее сознанием владел страх, граничащий с ужасом. Потому воспоминания о той ночи были смазанными, точно старинная засвеченная фотопленка.
Однако сейчас она была готова ко всему, твердо знала, что ее ожидало, – и ждала этого не меньше чем нагой мужчина напротив.
Наконец, Ева подняла лицо в немом ожидании – справилась ли она, доволен ли он? – и выпрямилась.
В глазах Хейса пылало пламя. Его жар был настолько осязаем, что по телу девушки пробежал разряд.
Он протянул руку, привлекая ее еще ближе. На его губах зазмеилась улыбка, когда она заерзала бедрами, инстинктивно стараясь потереться ими о его выступающую плоть. Обхватив запястья девушки, мужчина развернул ее по направлению к кровати – и с силой шлепнул по ягодицам, побуждая двигаться.
Этот грубый шлепок отозвался во всем теле сладкой дрожью.
Пара шагов – и они уже достигли цели. Без лишних церемоний Хейс повалил Еву на мягкие покрывала – и тут же навалился сверху сам. Он подмял ее под себя, его большое горячее тело накрыло, растворило в себе. И только тогда он позволил себе впиться в ее губы.
Оказывается, все это время она умирала без его поцелуев.
Это осознание обрушилось на девушку в тот же момент, когда на ее рот обрушились его ласки.
Он был каким угодно, но только не нежным.
Властным, горячим, грубым. Чертовски умелым.
Это не казалось удивительным. Тот Хейс, которого она встретила в клубе несколькими неделями ранее, и не мог быть иным. Изумляло другое: ее тело радостно встречало эту беспощадность, принимая и отзываясь так, словно не нуждалось ни в чем другом.
Мог ли секрет заключаться в этом конкретном мужчине? Или же на самом деле Ева, сама того не подозревая, всегда хотела встретить кого-то, кто бы грубо и властно доминировал над ней?
Этим мыслям недолго суждено было находиться в ее голове.
Переместившиеся ниже руки мужчины заставили разум блаженно капитулировать, оставляя любые размышления на потом.
Тело пылало, сдавшись под напором обжигающих ощущений. Соски терлись о гладкую мужскую грудь, бедра ныли, ощущая в такой манящей близости твердую горячую плоть.
Пальцы Хейса уверенно скользнули между ног девушки, бесцеремонно раздвинули уже давно влажные складки, проникая внутрь. От остроты ощущений ее скрутило бы – не будь она надежно припечатана к кровати сильным мужским телом.
В момент, когда умелые пальцы коснулись внутренних стенок чувствительной девичьей плоти, сорвавшийся с губ Евы крик был досуха выпит ртом мужчины.
Ощущений было так много, что она едва ли понимала, где сейчас находится и что с ней происходит. Женское тело извивалось, отчаянно желая большего, бедра против воли поднимались и опускались, соблазняя, уговаривая, приглашая этим примитивным танцем.
Но ее соперник в этой сладостной борьбе был слишком опытен и хладнокровен. Он не спешил принимать такое откровенное предложение, предпочитая действовать по известному только ему одному плану.