Залившее тело тепло одновременно лишило его всех костей. Ничем иным было не объяснить совершенно непередаваемое состояние, когда ни одна из конечностей не желала слушаться вялых приказов разума.
И вдруг в этот момент ликования плоти преисполненное томной негой сознание уловило шум, которому не было места в этот вечер: скрип шин, звук хлопнувшей дверцы машины – и торопливый топот на крыльце.
Едва Ева успела осознать, что это означает, как уже оказалась на ногах, судорожно запахиваясь в длинный махровый халат. Тело моментально пришло в себя, сбрасывая с себя остатки чувственного дурмана.
Хейс наблюдал за ней с едва различимым недоумением. Но громкий скрежет ключей в замочной скважине входной двери заставил и его дернуться от неожиданности.
Если бы не серьезность ситуации, девушка могла бы даже посмеяться над мимолетным выражением паники, мелькнувшим на холеном мужском лице.
Ева заметалась по комнате, судорожно размышляя. Кто это мог быть? Если мама, то она запросто могла ворваться в комнату, что-то потеряв или желая срочно спросить у дочери.
Приняв единственно верное решение, она повернулась:
– В шкаф! – ее свистящий шепот застал его врасплох. Похоже, мужчина до последнего не верил в искренность ее намерений – пока она не подлетела к кровати и на полном серьезе не начала тянуть его за руку, вынуждая подняться.
Она впихивала его туда, стараясь не думать, на что это похоже, – небольшой забитый девичьей одеждой шкаф и высокий обнаженный Хейс, недовольно раздвигающий в сторону вешалки и пытающийся втиснуться в узкое пространство.
– Ева? – донесся снизу знакомый мужской голос.
Спешно захлопнув дощатую дверцу, она ринулась в коридор.
– Папа? – ее голос звенел от испуга. Она перегнулась через перила и всмотрелась в полумрак.
Голос отца звучал откуда-то со стороны родительской спальни.
– Представь себе – твоя мать забыла взять подарок! И, конечно же, ей не пришло в голову поехать за ним самой! Нет, она привычно отправила меня, как какого-то мальчишку на побегушках!
Ева облегченно выдохнула, схватившись за прохладное дерево руками: ноги отказывались держать разом потяжелевшее тело.
Наконец, отец показался в поле зрения девушки. В руках его покоилась большая коробка, в которой, судя по бренькающему звуку, находилось что-то стеклянное.
– Осторожнее! Ты можешь разбить его! Если уже не разбил, – запоздало прибавила она.
– Все в порядке! Аа, ты уже легла, – мужчина, наконец, обратил внимание на дочь и ее наряд. – Что-то рановато для тебя?
– Болела голова, – пришлось покривить душой девушке.
Отец прошествовал к двери и вдруг остановился на пороге, точно что-то вспомнив.
– Ах да! Мистер Дуглас просил передать тебе, что очень рад твоему согласию!
– Да, я уже получила сообщение от мамы, – с неохотой поведала ему Ева, всей душой желая, чтобы отец скорее покинул дом.
– Она успела тебе прислать смс? Надо же, – он покачал головой в подобие восхищения. – Никогда не мог понять, откуда в этой женщине столько энергии. Ты готова приступить со следующей недели, Ева? Что мне ему передать, раз уж я все равно с ним сегодня еще не раз увижусь?
– Да, пап, – она с неудовольствием подумала о Хейсе, который наверняка все слышал. – Передай ему, что я могу начать с понедельника.
Наконец, хлопнула дверь, и дом погрузился в блаженную тишину.
Убедившись, что машина отъехала, Ева поднялась обратно в комнату, замирая при мысли, что ей сейчас устроит Хейс.
Медленно открывшаяся дверца явила миру нахмуренное и обозленное лицо Хейса.
Без слов он выбрался из недр шкафа, он с раздражением откинул от себя невесть как прицепившийся к нему весь розовый, в веселенький горошек старый бюстгальтер девушки.
Ева едва удержала на лице виноватое выражение, стараясь не смотреть ему в глаза.
Мужчина медленно прошелся по комнате и рухнул на кровать.
Девушка приготовилась выслушать обвинительную речь в свой адрес, как вдруг меньше всего ожидаемый сейчас звук застал ее врасплох.
Хейс лежал, растянувшись поперек кровати, и тихонько посмеивался.
Это зрелище выглядело столь непривычно, что даже заставило ее позабыть, что именно она намеревалась ему сказать.
– Надо же, – заметив ее откровенное недоумение, все еще посмеиваясь, проговорил он. – Я словно вновь окунулся в то далекое время, когда мне было пятнадцать.
– Ты прятался по шкафам от родителей своих подружек? – смущенно подколола его Ева, подходя ближе.
– Нечто подобное, – туманно согласился он и перекатился на другой бок, освобождая ей место. – Так что там сказал твой отец? Работа? А как же наш уговор?