— Нервничаешь?
— Я не... нет, — поправила себя.
Мы работали над тем, чтобы я перестала использовать «Я не знаю». Но я в самом деле не нервничала. Я была знакома с каждым членом их семьи, с некоторыми виделась несколько раз. Они все были дороги моему сердцу, за исключением одного человека, с которым я еще не встречалась.
— Хорошая девочка, — ухмыльнулся он, доставая длинную черную коробочку из кармана.
— Этан, — выдохнула я.
— Ты знаешь, что мы именно по этой причине покупаем тебе вещи?
Он открыл коробку, чтобы показать блестящее бриллиантовое ожерелье, которое подходило к серьгам, которые Деклан подарил мне неделю назад.
— Потому что я вздыхаю?
— Да, из-за твоей реакции. К тому же, мы знаем, что тебе нравится, когда тебя балуют.
Я проигнорировала это, поворачиваясь, чтобы он мог застегнуть ожерелье на мне.
— Подними, пожалуйста, волосы.
Потянувшись назад, я аккуратно приподняла свои кудри, чтобы не испортить прическу, которую Кейти сделала для меня.
— Не хочешь поделиться со мной, почему ты согласилась на встречу?
Когда наши взгляды встретились в зеркале, я отвела глаза.
— Хелен, — произнес он настойчиво.
— Позже, — ответила я.
Этан был слегка озадачен таким новым для него ответом. Я слышала, как женщина говорила подобное своему маленькому ребенку на прошлой неделе в пекарне.
Это работало.
— Хорошо.
Он застегнул ожерелье, а потом поцеловал меня в щеку.
— Мы должны выходить в главный дом.
Я молчаливо кивнула, следуя за ним из комнаты.
***
Ее волосы напоминали отполированное вишневое дерево. Глаза были цвета зеленой травы «Георгина». Роскошная женщина.
Ее звали Ребекка Мур, бывшая невеста Деклана.
Его мать решила, что будет нормально пригласить ее. Она, кажется, не заметила, что бабушка Деклана, Хельга, смотрела на нее с презрением, что я научилась распознавать.
Дедушка Деклана был вежливым, но мужчина уделял мне больше внимания, хотя я была не из тех, кто заслуживал внимания.
Его дяди, Джулиан и Портер, общались с отцом Деклана на другом конце стола.
Мейсон сел по другую руку от Этана, диагонально ко мне, но напротив Кейти.
Я ела свою еду, и мои зубы скрипели каждый раз, когда Деклан или Этан заговаривали с этой незнакомкой. Их смех заставлял меня искать в ней какие-нибудь несовершенства.
Но я не могла ничего приметить.
Мы с Кейти спокойно разговаривали друг с другом, тайно скармливая еду Максу, который нашел путь под стол.
Кейти иногда стреляла в Ребекку взглядом, от чего та переставала смеяться, но начинал хихикать Мейсон.
Это была та часть чувств, которую я ненавидела больше всего. Сделала все возможное, чтобы притвориться, что я, как и всегда, ничего не чувствовала вовсе.
Чувства шли в комплекте с теми эмоциями, которые я не могла понять. И чем больше я начала узнавать о том, что значит быть человеком, тем больше чувствовала себя так, будто провела половину своей жизни в коме.
Словно сначала видеть сны черно-белые, а потом внезапно проснуться и смотреть на яркое и цветное вокруг.
Мне больше нравилось, когда я была равнодушна ко всему этому.
Например, тогда у доктора вспыхнули плохие воспоминания, когда он разглядывал очередной шрам или перелом. Я не могла даже думать о том, чтобы проглотить хоть одну таблетку. Мать заставляла меня пить их тоннами. Пустые оранжевые баночки валялись по всему дому.
Тем не менее, моя болезнь только развивалась. И сейчас она была сильна как никогда. Корни проросли в нечто глубокое, темное, извращенное, опутывая мою душу.
Я не хотела причинять никому боль, но болезнь желала всех починить.
Посмотрев на Деклана и Этана сквозь ресницы, я почувствовала знакомое тепло в груди. Я бы предпочла умереть, чем лишиться их или семьи Андреу, но иногда мне казалось, что они заслуживают кого-то получше...
Например, как Ребекка.
Возможно, им была нужна именно такая женщина: с глазами, полными света, и румянцем на щечках. Она была нормальной в отличие от меня.
Глава 24
Хелен
Он обнаружил меня, изучающей ее портрет.
— У Мейсона ее глаза, — заметила я, давая ему знать, что была в курсе о его присутствии.
Стук трости о пол предупредил меня о приближении мужчины. Он встал позади меня — высокий, сильный, глава семьи.
— Мне дали веские основания полагать, что она все еще жива.
Если он верил в это, то, скорее всего, это означало, что так оно и было.
— Я говорю тебе это, потому что знаю, что ты никому не расскажешь.
Он был прав.
— Я пыталась починить свою мать и Бадди, потому что хотела идеальную семью. Это не сработало. Они все равно не захотели меня.
Мужчина опустил руку на мое плечо в успокаивающем жесте. Я была уверена, что он бы не сделал этого, если бы кто-то был рядом.
— Поэтому ты пытаешься починить всех остальных?
— Я делаю их цельными. Делаю их лучше.
Он кивнул, сжав мое плечо рукой, которую до сих пор не убрал.
— Ты хочешь, чтобы вещи чувствовали, что они принадлежат чему-то. Заполняешь дыры внутри них, потому что хочешь, чтобы кто-то заполнил такие же внутри тебя. И ты знаешь, что этого никогда не произойдет.
Я кивнула:
— Говорю это вам только потому, что знаю: вы никому не скажете, пока не придет время. А потом вы расскажете им всем.
Он мягко рассмеялся:
— Ты нравишься мне, Хелен.
— Вы тоже мне нравитесь, Джулиан.
— Все мы хотим к чему-то принадлежать. Это животный инстинкт.
Он опустил руку, и я направилась к дверям, зная, что с нашей еженедельной беседой покончено. Вот так они проходили всегда. В потемках, когда огонь потихоньку потрескивал в камине, а любовь всей его жизни наблюдала за нами. Мужчина знал обо мне больше, чем кто-либо, потому что мистер Джулиан Андреу не был цельным сам.
***
Он ждал ответа. Теперь и Деклан был тут. Они смотрели на меня так же пристально, как и всегда.
Темнота и мерцающие свечи помогли мне сосредоточиться на разговоре.