— Серьезно, Мейсон? Реально? Столкнул девчонку с лестницы?
— Это была самооборона. Хочешь, чтобы я позволил ей ударить себя молотком, потому что она девочка?
— Пластиковым молотком, — отметил я.
— Хорошо, тогда позволь мне ударить тебя этим, и тогда мы увидим, как сильно это меняет положение.
Я громко рассмеялся над придурком.
— И как мы, мать твою, все это уберем? — спросил я сам себя.
— Легко, засунь крикунью в багажник грузовика и сожги этого сукина сына.
— Достаточно просто, — сказал я, глядя вниз.
Когда я добрался до Молли, она смотрела на меня большими и округленными глазами.
— Что это?
Я увидел телефон Хелен у подножья лестницы и поднял его. Экран был разбит, очевидно, при падении с лестницы, но было видно, что сам он не разблокирован.
Я задавался вопросом, почему получил то чертово предупреждение о краже. Они приходили каждые несколько дней, когда Хелен своей попкой или в попытке отыскать его в сумке случайно пыталась разблокировать телефон.
Не спешил с выводами, что четверо маленьких сучек пытались сделать то, что Хелен явно не нравилось.
Засунув телефон в карман, я посмотрел на Молли и опустился на четвереньки.
— Деклан, она...
— Закрой свою бл*дскую пасть.
Схватил ее за волосы и ударил головой об пол, успешно вырубая девчонку. На земле осталось крошечное кровавое пятнышко, когда я поднял ее и перекинул через плечо, но она все еще была жива.
— Разбил голову девчонки об пол? Серьезно, Деклан? — издевался надо мной Мейсон с вершины лестницы.
— Это была самооборона. Защита моего здравомыслия.
Он покачал головой и ушел.
***
Сначала мы сожгли три тела, наблюдая, как плоть отделялась от кости, подсушивалась и поджаривалась до неузнаваемости.
Занавески, мебель, кровати, всё и вся, что воспламенялось, потом загорелось вместе с телами. И голодные языки пламени доделали все остальное, перебрасываясь с одного предмета на другой.
Никто в этом проклятом городе не стал бы охотиться за Хелен из-за ее связей с нами, но об этой трагедии шерифу Мартину было чертовски легче рассказать семьям этих девчонок, и мы даже дали ему и начальнику пожарной части повод.
Когда Мейсон выехал на дорогу с Молли и сундуком с вещами Хелен в багажнике, я позволил себе почувствовать себя идиотом за то, как отреагировал, когда малышка заплакала.
Я был зол не на нее. Ей пришлось бы очень сильно постараться, чтобы я разозлился на нее. Мы все знали, что, вполне очевидно, у нее могла появиться острая необходимость починить нас.
Она отлично научилась говорить об этом Этану или мне.
Я не хотел, чтобы она чувствовала себя пленницей на территории «Георгина», но, как я слышал, Кейти сказала ей, что это было самое безопасное место для них. Если только она не пойдет с одним из нас или с сестрой моей бабушки Тоней, было бы лучше, если бы она осталась там. В особняке было все, что ей нужно, а чего не было, мы не могли достать.
Это не могло повториться снова.
Я боялся, что она сделает то, что не смогу исправить сам. Не мог позволить, чтобы с ней что-то случилось.
И я чертовски уверен, что больше не хотел видеть слезы в этих прекрасных глазах.
Мейсон, который позволил мне немного остыть, наконец заговорил, когда мы съехали на обочину.
— Мужчины Андреу совершенно безумны. Мы монстры. И принимаем темную сторону нас совершенно полностью. В нас нет ни капли стыда или раскаяния. В свою очередь, у нас есть склонность хотеть женщин, таких же еб*нутых, как и мы.
Я кивнул, молча соглашаясь с ним.
— Иногда это похоже на проклятие. Делаем все необходимое, дабы убедиться, что они достаточно стабильны для того, чтобы прожить хотя бы день без тебя.
— А у тебя? Тоже проклятие? — спросил я.
— А что это еще может быть? Найти человека, который полюбит тебя, и неважно, как сильно ты безумен, — это благословение, за которое я благодарен каждый день. Когда между нами что-то идет не так, я напоминаю себе об этом.
Я погрузился в свои мысли на оставшуюся часть поездки.
Не уверен, знала ли Хелен, что такое любовь. Мы говорили ей, что любим ее и некоторые вещи, которые она делала, но сам не догадывался, действительно ли она понимала, что это за чувство.
Я хотел, чтобы она нас полюбила. В каком-то смысле она не могла дышать без Этана или меня, но, возможно, именно мы должны были показать ей, что она нужна нам.
Глава 27
Хелен
Думаю, он считал, что я склонна к суициду.
Если бы я была той, кто умел смеяться, сделала бы это.
Лежа в нашей большой ванной с пеной, я смотрела на потолок. Волосы плавали вокруг меня в теплой воде с пузырьками. Я была здесь так долго, что моя кожа была как сморщившийся чернослив.
Время от времени Этан приходил проведать меня.
Когда пришел Деклан, мои глаза были закрыты. Я знала, что он тут. Мне казалось, я могла бы опознать любого из них с завязанными глазами.
— Хелен, — мягко позвал он меня по имени.
Открыв глаза, я увидела его, стоящего рядом с ванной с большим пушистым полотенцем в руках.
Я смыла пузырьки с кожи и волос, вытащила пробку из ванны, а потом встала. Позволила себе помочь, а потом завернуть в полотенце.
Он схватил еще одно полотенце для моих волос, нежно вытирая мои длинные пряди.
Когда он закончил, тихонько вывел меня в спальню, где Этан сидел на краю кровати. Деклан опустился рядом с ним и притянул меня на колени, прижав мою голову к груди.
Мне нравилось, когда они так делали: обнимали меня, будто я что-то значила.
— Я не хотел заставлять тебя плакать. Никогда не хотел. И не должен был кричать, потому что я был зол не на тебя. Просто...
— Ты не должен объяснять, Деклан. Я сделала что-то плохое, хоть и не хотела причинять кому-то боль. Не знаю, почему я это сделала.
Глаза снова начало щипать, когда я вспомнила девушку с цветными волосами. Мы могли подружиться, но теперь я никогда не узнаю об этом.
Единственные люди, которые мне сейчас были нужны, были на территории «Георгина», за исключением Тони. Мне нравилась эта старушка.