Я посмотрела, во что она была одета: разорванные на коленях джинсы и серая майка с нацарапанной спереди надписью «жирные окорочка спасут жизни». Не была уверена, что это значит, и не хотела одеваться так, как она, но мне в самом деле нужна была новая одежда и обувь.
― Во сколько мы уходим? ― спросила я, присаживаясь.
― Что?
― Хочу знать...
― Я думала, что ты хотя бы пару раз возразишь. Была готова силой вытащить тебя из этого дома. Мы уходим прямо сейчас!
Я кивнула и встала, скользнув в пушистые тапочки-сапожки, которые отец купил для меня.
― Я готова, ― сказала я ей, когда она остановилась в дверном проеме, пялясь на меня.
― О, верно. Пошли.
Молли повернулась на пятках и вышла из комнаты.
Я следовала за ней до самой подъездной дорожки, где была припаркована машина, которую я раньше не видела.
― Она была в ремонте. Я типа врезалась в почтовый ящик, ― засмеялась она.
Я молча открыла пассажирскую дверь и села; пристегнувшись, я успокоилась.
Поездка до города прошла без приключений. Молли без остановки болтала, в основном о вещах, которые я не могла как-то прокомментировать. Только когда мы подъехали ближе, она начала задавать мне личные вопросы.
― Итак, Хит сказал, что ты училась на дому с тех пор, как тебе исполнилось четыре. Каково это? Как ты заводила друзей?
У меня не было четких воспоминаний, о чем она говорила. Я смутно помнила, как меня высаживали и подбирали у большого кирпичного здания, а потом однажды все закончилось.
Отец обучил меня всем основам, которые, по его мнению, я должна была знать. Мать очень терпеливо научила всему остальному: шитье, готовка, уборка и даже как бриться. Последнее под ее присмотром, конечно.
Никого больше рядом не было.
― У меня никогда не было друзей, ― ответила я Молли.
― Ох, ― пробормотала она, замолкая на несколько минут. ― Прости, Хели.
― За что ты извиняешься?
― Ну, это печально, и я не должна была спрашивать. Хотя теперь у тебя есть я. И знаю, что у тебя появится много друзей, когда люди начнут тебя узнавать.
― Это не печалит меня. И ты не должна извиняться за то, что задавала вопросы, на которые хочешь узнать ответ.
Я пожимаю одним плечом и смотрю в окно.
Она больше ничего не говорит.
***
Шоппинг был утомительным мероприятием. Не думаю, что было хоть какое-то место в городе, куда мы не зашли ради того, чтобы Молли чувствовала себя довольной.
Все время свежий ветерок щипал нас за щеки.
После моей третьей попытки найти что-то самостоятельно Молли стала помогать мне выбирать и подбирать одежду, к счастью, не покупая мне такие шорты, как у нее.
Также мы купили нижнее белье из шелка, кружева и хлопка. Обувь, туалетные принадлежности и еще сотни всяких штук, о которых я бы никогда не подумала, если бы не наставничество Молли.
Иногда я замечала за собой, что не против ее компании, даже если она много говорила.
После того, как мы скинули уже накопившиеся сумки в ее багажник, пошли в последний магазин. Пришло время купить телефон.
― Я забила несколько номеров, чтобы ты могла писать или звонить кому-то, ― объяснила Молли, пока мы шли вниз по улице.
Она сунула блестящее красное устройство в боковой карман сумки, которая, как она настаивала, мне нужна, и передала ее мне.
Мы остановились в конце улицы прямо перед тем, как поменялся сигнал светофора, и машины пришли в движение.
― Тут есть одно место, которое я хочу тебе показать, ― сказала Молли, хватая меня под руку.
― Ладно, ― кивнула я и позволила вести себя через перекресток, когда загорелся зеленый.
Прохожие смотрели на нас, но Молли не знала их, как и я.
Мы свернули налево и прошли немного дальше по другой улице, остановившись перед табличкой с надписью, на которой был нарисован капкейк.
― Я тут работаю.
Она указала на странное здание между парикмахерской и частной адвокатской конторой.
Круглая бледно-желтая табличка с названием «Пирожные Патти» висела между двумя стеклянными входными дверями. Другая табличка гласила, что заведению требуется персонал.
Оттуда шел сладкий аромат.
― Мы подумали, что эта работа будет как раз для тебя. Поможет тебе познакомиться с людьми и не быть взаперти весь день. Плюс мы сможем получать бесплатные сладости.
Неуверенная, что ответить, я посмотрела через окно внутрь.
― Ну же, пойдем, я познакомлю тебя с Тоней, а потом ты попробуешь яблочные оладьи.
Она подтолкнула меня вперед, открыв одну из дверей, чтобы мы смогли войти. И тут раздался звон, объявляющий о нашем прибытии. Запах усилился, и мой желудок заурчал впервые за этот день.
― Видимо мы пришли в нужное время, ― засмеялась Молли, подходя к длинной стеклянной витрине, наполненной кондитерскими изделиями. ― Ти? ― позвала она, склонившись над стеклом.
― Минутку, милая! ― ответил хриплый голос, который, как я поняла, принадлежал некой Тоне, или Ти.
Я решила осмотреть заведение, пока мы ждали. Всего было восемь круглых столов, на каждом из которых лежало меню и стоял небольшой горшок с цветами. За витриной в форме буквы «Г» я наблюдала машины для различных напитков.
Женщина с серебристыми волосами вышла из подсобки, и ее мягкий вздох отвлек меня от разглядывания печенья в виде бабочек.
― Боже. Ты так выросла.
Я взглянула на Молли, предполагая, что она разговаривает с ней, но женщина не отвела взгляда.
Она сослалась на время, когда я была моложе. Но я ее никогда не видела, поэтому не ответила.
― Она всегда мало говорит, ― засмеялась Молли, пихая меня локтем.
― Поняла. Хит не сказал, какой она стала красавицей.
Они говорили обо мне добрых пять минут, словно я не стояла прямо перед ними.
Мать с Бадди делали то же самое, когда обсуждали мою болезнь, называя меня по имени.
Мне это не нравится.
Когда я повернулась, чтобы уйти, зазвенел колокольчик, и вошла девушка чуть ниже меня ростом. Она не могла быть сильно старше меня. У нее были блестящие каштановые волосы, собранные в низкий хвост, а глаза напомнили мне кобальт. Легкая улыбка появилась на ее губах, когда она окинула всех в пекарне взглядом.