Сны никуда не ушли, а только становились всё более кошмарно-эротичными, но они более не приносили разрядки удовольствия. Так, Тео вот уже пятый день просыпался с изнывающим, колом стоящим членом и ощущением того, что орган вот-вот лопнет от напряжения. Казалось, запрет на разрядку так плотно запечатлелся в памяти юноши, что даже всесильное бессознательное не могло соперничать со спокойным и властным голосом его мучителя. Про то, чтобы заняться самоудовлетворением тогда, когда Билла нет рядом, Тео даже думать боялся. Первое время юноше казалось, что он боится парня, которого в своих мыслях иногда начал называть хозяином, но потом он понял, что он просто не может ослушаться его, не понимая почему, но не может.
Юноша вздрогнул и открыл глаза, неутешительно понимая, что задремал днём. Ощущение болезненного напряжения в паху стало, казалось бы, совершенно привычным, вот только легче от этого не становилось. Снова опустив веки, Тео откинулся на подушку, пытаясь дышать ровно, надеясь, таким образом, расслабиться и перестать думать только об одном.
Вот только это у него не получалось. Снова приоткрыв глаза, юноша посмотрел в сторону двери. Смысла в этом не было, но была привычка. Он сглотнул, думая, решаясь. Билл оставил его одного в спальне и, судя по тому, что юноша успел задремать, достаточно давно.
«Если Билл меня застукает за этим делом, то мне мало не покажется, - спутано думал юноша. Он никогда не считал себя экстрималом, даже наоборот, но сейчас риск, отчего-то, лишь сильнее распалял, разогревал кровь. – Мне-то сейчас понадобится секунд тридцать, едва ли больше, - казалось бы, стыдно признаваться даже себе в подобном, но Тео сейчас было совершенно не до того. – А… плевать, - Тео снова прикрыл глаза и облизал губы. – Попро…».
Мысль сорвалась, потому что Тео услышал, как открывается дверь в комнату. Юноша сжался и вжался спиной в кровать, замирая. Билл прикрыл дверь и подошёл к лежащему на кровати юноше, окидывая его взглядом хозяина. Тео чувствовал, как с каждой секундой сердце начинает биться сильнее, ещё сильнее, не то от страха, не то от возбуждения, которое уже помутило разум. Зацепившись взглядом за вздыбленную ширинку пленника, кареглазый ухмыльнулся уголком рта и сел на кровать на уровне колен Тео.
- Ты ведь не спишь, - чарующим бархатным голосом произнёс кареглазый. – Так, почему ты не открываешь глаза?
Юноша приоткрыл рот, закрыл и снова открыл, облизал губы и наконец-то собрал буквы в своей голове в слова, отвечая:
- А смысл? Я же всё равно ничего не вижу.
Билл помолчал несколько секунд, внимательно глядя на напряжённого юношу. Парень спросил:
- А хочешь видеть?
- В смысле? – удивился юноша.
- У меня для тебя подарок…
- Что?
Тео не поверил своим ушам, потому что слова мучителя попахивали бредом воспалённого сознания, походили на слуховую галлюцинацию, но никак не на правду.
Билл встал и взял с тумбочки принесенный футляр с очками. Он обратился к пленнику:
- Открой глаза и дай руку.
Юноша удивился, но выполнил приказ. Ощутив непонятный предмет в своей ладони, Тео нахмурился, ощупывая его. Ему даже в голову не могло прийти, чем является эта вещь.
- Помочь или сам наденешь? – поинтересовался кареглазый.
Юноша не успел ответить, потому что совершенно случайно открыл футляр и наткнулся пальцами на стекло очков. Он очертил столь необходимый ему предмет подушечками пальцев и поднял на мучителя глаза.
- З-зачем? – спросил Тео, поняв, что Билл принёс ему очки.
- А они тебе не нужны?
- Нужны.
- Тогда – надевай, - парень сложил руки на груди, с лёгким прищуром наблюдая за растерянным пленником.
- Я же увижу тебя?
- А я хочу, чтобы ты меня увидел, - ухмыльнулся Билл. – Я хочу, чтобы ты на меня посмотрел.
Тео сдавленно кивнул и вынул очки из футляра, осторожно и медленно надевая их на нос, моргая. Вновь проявившийся, пусть и размытый, мир показался таким непривычным, слишком ярким после столь долгого воздержания от его созерцания.