«А, нет, - подумал юноша. – Кажется, лекарство было утром…».
Он приоткрыл глаза и посмотрел на мучителя. Парень выбросил использованный шприц и придирчиво оглядел пленника. Тео казалось, что он – зверёк, которого готовят к выставке или к случке, как пойдёт. Во всяком случае, хозяин был уверен, что «зверёк» должен выглядеть лучшим образом.
- Сейчас в душ, - снова заговорил кареглазый. – Потом готовишься. К семи ты должен быть готов.
- Я уже был в душе, - безразлично ответил Тео.
Пощёчина в ответ и он замолкает, вздыхает.
- Хорошо, - произнёс юноша. – Я всё сделаю, только…
- Будут возражения? – спросил кареглазый, вскинув бровь.
- Нет, - покачал головой Тео и слегка опустил взгляд. – Просто, стрелки, они… такие мелкие и тонкие, я их не вижу. Я не смогу следить за временем.
Несмотря на то, что Билл не отнимал у него очков, позволяя всегда быть в них, многое, по-прежнему, было недоступно юноше.
- А разве у тебя не развито чувство времени? – с интересом учёного спросил кареглазый.
- Раньше было, - вздохнул Тео. – Теперь нет. После подвала я…
- Достаточно, - перебил его парень.
Билл встал и взял с тумбочки часы-будильник, показывая их пленнику.
- Нажмёшь на эту кнопку, - произнёс парень, - и узнаешь время.
- Его скажут? – уточнил юноша.
- Да.
Тео кивнул и снова опустил голову, занавешивая лицо волосами, кусая губы.
- Билл? – подал голос юноша, поднимая на мучителя взгляд. – Можно… Можно мне попросить тебя кое о чём?
- Попросить? – повторил за пленником кареглазый и сложил руки на груди, смотря на мальчишку сверху. – Это должно быть интересно. Проси. Но ты помнишь правила – если мне не нравится твоя просьба, я наказываю тебя.
Тео кивнул и попросил:
- Билл, ты можешь больше не колоть мне наркотик? Я… я не хочу этого, - юноша нахмурился. – Прошу. Я больше не буду кричать или делать что-то подобное. Ты же видишь, я послушный, я стараюсь.
Билл, молча, наблюдал за тем, как говорит его юный пленник, как мимолётно увлажняются его глаза от тщательно скрываемой внутренней боли и борьбы, как едва уловимо начинает дрожать его голос ближе к концу обращения.
- Прошу тебя, - негромко добавил Тео и замолчал, смотря на мучителя огромными синими глазами, ожидая вердикта своего бога, дьявола и судьи в едином лице.
Прошло секунд двадцать, Билл продолжал молчать, смотря на пленника. Юноша тоже молчал, смотря на мучителя, чувствуя, с какой надеждой в груди ухает слабенькое больное сердце.
«Если он согласится, - думал юноша, не сводя взгляда с пленителя, почти не дыша, - это будет первой победой. Это будет значить, что он не такой плохой, что он готов меня услышать. Господи, пусть он скажет «да», пусть скажет «да». Я клянусь, что никогда не скажу никому ни слова о том, что произошло в этом доме, только пусть он меня пощадит. Он ведь не плохой… не такой плохой, каким хочет казаться. Я верю».
- Нет, - это слово, подобно разряду тока, заставило Тео вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей, растерянно хлопая ресницами и смотря на мучителя.
- Нет? – повторил за парнем юноша. – Но…
Снова пощёчина, только намного сильнее. Не ожидавший этого Тео упал на бок, хватаясь за горящую огнём щёку. Глаза снова намокли от боли и обиды, от чёртовой безысходности и слабости, которые, подобно холодной липкой паутине, сковывали его тело и стремились проникнуть в сознание.
Юноша хотел подняться и что-то сказать, отстоять себя, это желание, по-прежнему, слишком непозволительно часто посещало его. Он аккуратно сел, снова разворачиваясь лицом к мучителю, посмотрел на него загнанным взглядом. Очки слегка перекосились, но не упали, на щеке алело пятно от удара, жгло кожу.
- Зачем ты всё время нарываешься на применение силы? – спросил Билл. Парень всё время неотрывно смотрел на юношу, и продолжал это делать и сейчас.
Тео не ответил и слегка отвернул голову, отводя взгляд. Грудь мальчишки часто вздымалась от страха, от ощущения собственной загнанности. Пусть он и не желал демонстрировать это, но тело всегда выдавало его с потрохами.
- Я задал вопрос, - твёрже произнёс Билл, в голосе скользнула сталь.
Тео вздохнул и произнёс:
- Я не знаю, что тебе на это ответить.