«Святая блядь», - отчего-то, эти слова так и просились наружу, когда Штагельберт смотрел на Тео.
Блондин взял юношу за ошейник и мягко, но требовательно потянул наверх, побуждая встать на ноги. Крайне не хотелось полностью показываться, раскрываться, но выбора не было и Тео, скрипя сердцем, встал на ноги.
- Хороший какой, - вновь расплылся в улыбке блондин.
Парень осмотрел юношу с ног до головы и задержал взгляд на лице, после чего протянул руку и убрал его височные пряди за уши. Тео стоял, не двигаясь, терпя слишком медленные и нежные прикосновения к себе, и пусть они пока были вполне себе невинными, но в воздухе уже были заметны те самые искры, что он так часто ощущал, когда на него набрасывался Билл.
Блондин гладил Тео по шее, плечам, не отводя взгляда от его глаз. Парень вернулся к лицу юноши и мягко притянул его к себе, целуя в губы, даже, скорее, чмокая, словно снимая пробу, как именитый сомелье. Вот только «право первого глотка» принадлежало не ему, и было давно использовано, и блондин это прекрасно знал.
Прикоснувшись к губам Тео, Альберт отстранился, заглядывая в глаза юноше, в которых дрожало нечто странное, хрустальное, готовое вот-вот рассыпаться, а затем вновь припал к ним, в этот раз, целуя настойчивее, требовательнее.
Тео не знал, как ему реагировать на это: отвечать, просто стоять, старательно играя образ бездушной куклы, секс-игрушки, которой он и являлся для этих парней. Юноша старался нормально вдохнуть, не всхлипнуть и не позволить жгучим слезам пролиться наружу. Для того, чтобы не расплакаться, ему пришлось задержать дыхание, и легкие начало уже ощутимо жечь от нехватки кислорода.
Руки парня опустились с плеч Тео вниз, проводя по спине, прикрытой лишь тонкой, полупрозрачной тканью. Он трогал юношу, изучая, наслаждаясь, распаляясь с каждой секундой всё сильнее. Ладони Альберта вновь скользнули вниз и накрыли упругие маленькие ягодицы мальчишки, сминая их. Затем одна рука блондина проникла под ткань трусиков юноши, проводя уже по голой коже, слегка щипая, оставляя красные следы.
Больше всего в жизни Тео хотелось разреветься, упасть на колени и умолять не трогать его, не делать этого. Но юноша прекрасно понимал, что, сделай он это, его просто изнасилуют, а потом, возможно убьют. Смерть, пока ещё, страшила мальчика больше, чем перспектива вновь подставить своё тело кому-то совершенно чужому, отдать его «практически добровольно». Потому Тео просто глотал слёзы, не позволяя им пролиться наружу, и практически не дыша, и отвечал, целуя этого парня – доктора и спасителя жизней на работе, но не многим меньшего маньяка, чем его друг, вне стен больницы.
Альберт отвлёкся от губ юноши, переходя на щёки, область под ушами, шею. Вроде бы, прикосновения эти были приятны, кожа покрывалась мурашками, но внутри сидел такой тугой змеиный клубок страха и нежелания, что Тео не мог расслабиться ни на мгновение, слишком остро чувствуя каждую свою неразвитую мышцу.
Блондин взял юношу за руку и подвёл к кровати, слегка толкнул, заставляя сесть. Тео сглотнул и поднял на него взгляд. Глаза парня блестели нездоровым светом предвкушения и похоти, а губы слегка покраснели от поцелуев и возбуждения.
- Возьми в рот, - произнёс Альберт. Тон его не был приказным, но было очевидным, что сказанное не обсуждается.
Юноша сдавленно кивнул и сел ближе к краю кровати, берясь за ремень на брюках блондина, расстегивая его, а затем и пуговицу, ширинку. Тео сейчас был целиком сосредоточен на том, чтобы не позволить рукам дрожать, но пальцы его всё равно судорожно и хаотично вздрагивали. Зато такое сосредоточение на чём-то совершенно не важном помогало юноше отвлечься от того, что ему предстоит сделать. Конечно, он уже не раз делал минет Биллу, но это было немного другое… От Билла зависела его жизнь, как бы пафосно это не звучало, и отказ был чреват. Точно так же, как он был чреват и сейчас, потому что Тео уже успел понять, что его мучитель очень ценит единственного друга. Оставалось только закрыть глаза и, подобно хорошей проститутке или беспринципной шлюхе, исполнить приказ, сделавшись ещё грязнее. Потому что отдать своё тело одному, пусть и не добровольно, казалось Тео хоть сколько-нибудь нормальным, он думал, что сможет с этим жить. Но лечь ещё под кого-то, пустить своё тело по рукам, это было выше его сил. Что дальше? Грязь, отвращение к себе и полная потеря прав на собственное тело.