От этих мыслей хотелось взвыть, упасть на пол и биться там в припадке, в истерике, пока его не оставят в покое. Но позволить себе этого Тео не мог. Память об изнасиловании была ещё слишком живой и яркой, да и едва ли он когда-нибудь сможет забыть. Он настолько боялся повторения этого, что готов был добровольно подписаться на любые извращения и отвратительные вещи, только бы его не изнасиловали вновь. Конечно, то, что происходило сейчас, тоже называлось насилием, но сейчас насильно брали только его душу, его волю, тело же он отдавал добровольно.
Облизнув губы, чтобы они лучше скользили, Тео прикрыл глаза и осторожно взял в рот член Альберта на половину длины. Юноша двинулся чуть назад, сомкнул губы плотнее и начал двигать головой, уже достаточно умело отсасывая, подключая язык, прокладывая им влажные дорожки, беря за щёку.
Блондин, не ожидавший такой прыти от мальчишки-инвалида, блаженно улыбнулся и откинул голову назад, прикрывая глаза. Рука парня сама собой легка за затылок юноши, заставляя его брать глубже, до самого горла.
«Я уже даже не давлюсь», - пронеслось в голове Тео и от этой мысли на душе стало так гадко и паршиво, что он не сдержался, и по щеке скользнула сверкающая горькая слеза, которую юноша тут же стёр, стараясь сделать это незаметно.
Альберт сжал волосы Тео и несколько раз самостоятельно толкнулся в его рот, после чего освободил его от своего органа.
- Ложись, - произнёс блондин, быстро расстегивая пуговицы на своей рубашке и снимая её.
Тео несколько секунд помешкал и лёг на спину. Сердце в груди трепыхалось, как испуганная мелкая пташка, угадившая в силки. Юноша инстинктивно сжимал колени, ему хотелось провалиться на месте, исчезнуть. Он почувствовал прикосновение к своему колену, рука скользнула выше по бедру. Юноша сглотнул и развёл ноги, он не смог заставить себя сделать это сильно, но хоть как-то. Он отвернулся, чувствуя, как много слёз перекатывается по поверхности глаз.
- Нет-нет, не отворачивайся, - произнёс блондин. Тео сглотнул и медленно повернул голову. Хоть он и был в очках, но из-за слёз ничего не видел.
Альберт приспустил свои штаны и бельё до колен и поддел край трусиков юноши, стягивая их. Парень взял тюбик смазки, который предусмотрительно стоял на тумбочке, и щедро смазал свой член. Покончив с этим делом, он взял Тео за щиколотки, поднимая его ноги, сгибая в коленях и разводя так, что юноше захотелось прикрыться, слишком уж открытой была его поза.
- Боишься, что будет больно? – продолжая слегка улыбаться, спросил блондин, устраиваясь между ног юноши.
Парень провёл кончиками пальцев по ноге юноши вверх от колена, по бедру. Тео судорожно сглотнул и прикрыл глаза.
- Глаза открой.
Тео открыл глаза и перевёл взгляд в сторону Билла, которому принадлежал приказ. Кареглазый сидел в кресле, задумчиво потирая подбородок и смотря на них. Увидев взгляд юноши, и проследив его, Альберт обернулся на друга и спросил:
- А ты наблюдать будешь?
- Да, - спокойно ответил Билл, удобнее устраиваясь в кресле, широко разводя ноги.
- Присоединяйся, если что, - произнёс блондин, беря ноги Тео под коленями и разводя их ещё сильнее, приставляя влажную, обжигающую головку к входу юноши.
- Если посчитаю нужным, - кивнул кареглазый, непонятным, слишком отвлечённым взглядом наблюдая за тем, как его друг начинает входить в тело его пленника-наложника.
Несмотря на то, что юноша не был предварительно растянут, он не испытывал особой боли, да, она была, но совсем слегка. То, что Билл его «готовил» к этому вечеру не могло пройти бесследно, задний проход Тео уже достаточно адаптировался к такому неестественному использованию. Их «свидание» с Альбертом отложилось из-за отъезда доктора и у Билла были почти две недели на то, чтобы объездить невинного мальчика и посвятить его во все тонкости грязного мира, где его тело было лишь игрушкой, а душа и вовсе не стоила и гроша, потому что никому до неё не было дела.
Альберт входил в его тело медленно, ровно, словно намерено оберегая юношу от боли. Почувствовав в себе всю длину, Тео прикрыл глаза, судорожно вздыхая, но уже через несколько секунд вновь открыл глаза, считая, что от него этого всё равно потребуют.
Блондин подождал несколько секунд и двинулся назад, слегка покидая тело невольного любовника, затем снова плавно вошёл в него.
«Шлюха», - вспыхнуло в сознании Тео, и как это не было прискорбно, относилось это определение к нему самому.