Кофман выгнал машину из гаража и выехал на пустынную, присыпанную снегом дорогу. Февраль в этом году выдался на редкость холодным и снежным, такую зиму Билл едва ли мог припомнить за всю свою жизнь.
Они ехали долго. Долго и молча. Билл никогда не включал радио или музыки в машине и не стал делать этого и сейчас. Ночные заморозки в минус пятнадцать пугали горожан и заставляли отказываться от ночных поездок, прогулок, что было только на руку парню. Он мог спокойно, не боясь быть замеченным, проехать через полгорода и покинуть его черту, набирая скорость и устремляясь в сторону леса.
Тео не задавал вопросов и вообще не открывал рта. Ему, на удивление, было практически не интересно, куда они едут. Его везёт Билл, а, значит, всё будет хорошо, он точно знает, что делает. Всегда знает.
На то, чтобы отъехать достаточно далеко от города и оказаться в местах, где практически не ступала нога человека, у них ушло больше часа времени. Стрелки часов пересекли отметку в час ночи и медленно поползли в сторону утра. Вот только оно, утро, обещало настать ещё очень не скоро. В феврале светало, в лучшем случае, в восемь утра.
Билл неотрывно смотрел на дорогу перед собой. В нём не было волнения или желания вернуться. Он знал, что сделает это. И, если быть честными, ему следовало сделать это намного раньше. Но, с другой стороны, может быть, так было и лучше для него. Он успел вдоволь наиграться с «игрушкой», изломать её до того, что она навеки потеряла первоначальный облик, а теперь, когда «игрушка» окончательно сломалась, он мог без тени сомнений избавиться от неё, как принято избавляться от всех ненужных вещей. Да – «вещь», именно так Кофман всегда относился к Тео и наивные, глупые слова мальчишки не могли ничего изменить. И, тем более, ничего не могла изменить его пустая надежда на то, что ему подарят жизнь. Ровно, как ничего и не стояла его вера в него, Билла.
Парень свернул в лес, устремляясь в его глубину, проезжая по едва различимым тропинкам, заезжая в густую глушь, где нет даже зверя, не то, что человека. Тропинка всё больше и больше терялась в снегу, утопала в нём. Билл решил, что этого достаточно и остановил машину. Он положил руки на руль, какое-то время, молча, смотря вперёд, туда, где утопал в снегу свет фар.
- Билл, - тихо обратился к мучителю Тео, - куда мы приехали?
Кофман вздохнул и прикрыл глаза.
- Иди сюда, - обратился к пленнику парень, убирая руки с руля и подзывая юношу.
Тео кивнул и повернулся к нему всем корпусом, но, затем, нахмурился, не понимая, что делать дальше.
- Отстегни ремень и иди ко мне, - повторил Билл.
Юноша выполнил действие и потянулся к мучителю, вытягиваясь в его сторону. Когда он оказался достаточно близко, парень притянул Тео к себе за шею и поцеловал, буквально впился в его губы, сминая их, прикусывая. Он целовал его долго, глубоко, сводя с ума и распаляясь сам.
- Иди сюда, - сбито повторил Билл, отрываясь от губ пленника, и потянул его к себе.
Тео пискнул, едва не упав, но покорно отнял попу от своего сиденья и перелез к Биллу.
- Умница, - улыбнулся парень, усаживая пленника к себе на колени и снова начиная целовать его, на этот раз, задерживаясь на губах недолго, спускаясь к шее, ключицам. Он расстегнул куртку юноши, распахнул её, а, затем, стянул её, бросил на заднее сиденье. Следом последовала кофта Тео, его футболка. Когда парень взялся за ремень на джинсах юноши, Тео оторвался от его губ и выдохнул в них:
- Может быть, на заднее сиденье? Здесь будет неудобно…
- Удобно, - отрезал Билл, расправляясь с ремнём и пуговицей, молнией на штанах Тео. – Слушай меня и делай, как я скажу.
Юноша кивнул. Ему пришлось снова вернуться на своё сиденье, но всего на мгновение, чтобы снять штаны, которые зацепились за кроссовки, про которые он совершенно забыл. Расправившись с обувью и избавившись от одежды, Тео вернулся к Биллу, который уже успел раздеться сверху и спустить штаны, и снова устроился у него на коленях. Юноша потянулся к губам пленителя, но Билл отвернул голову, не позволяя ему этого, и сказал:
- Нет, не сейчас, - он слегка поменял положение, устраиваясь удобнее. – Садись. Перекинь ногу мне через бёдра и сядь, - скомандовал парень.
Тео покорно исполнил приказ, опускаясь голыми бёдрами на бёдра пленителя, ощущая, какая у него горячая кожа. Юноша сглотнул и прикрыл глаза, смотря на мучителя из-под опущенных ресниц.