Комиссар Майер видел перед собой своего любимого племянника, сына погибшего брата. Он выглядел так же, как и прежде, как и до этих четырёх кошмарных месяцев. Но он был другим. У него были другие глаза, и что-то внутри него изменилось, изменилось настолько, что мужчина не знал, что с этим делать. Это рвало Карлу душу и заставляло вновь и вновь в бессилие сжимать кулаки, желая передавить глотку тому, кто посмел сделать подобное с его племянником.
- Мальчик мой… - вздохнул Карл. Он подсел чуть ближе к юноше и потянулся к нему, чтобы обнять, хотя бы дотронуться, но Тео отшатнулся от него, вжимаясь в стену.
Он не выглядел напуганным, он просто избегал прикосновений дяди. Он отныне был ему никто. Карл вздохнул и убрал руки, чтобы не вызвать в племяннике новую истерику.
- Сколько время? – спросил Тео.
- Без пятнадцати шесть.
- Тебе пора.
В шесть заканчивалось время посещения.
Карл вздохнул и встал, он обратился к юноше:
- Я приду завтра. Скажи, что тебе нужно, я принесу.
- Ничего, - вздохнул Тео и слегка расслабился, сел в более открытую позу. – Здесь хорошо кормят.
- Разве ты не хочешь ничего вкусненького?
- Нет.
- А вещи? Тео, тебе нужны какие-нибудь вещи?
- У меня всё есть.
- Тео, - мужчина вздохнул и шагнул к племяннику, но остановился. – Не нужно вести себя со мной так, словно я тебе чужой. Это же я, Тео – Карл, твой дядя.
- Я знаю.
Карл несколько секунд помолчал, затем снова вздохнул и произнёс:
- Хорошо, Тео. Тогда, до завтра.
- Нет, не надо, - Тео нахмурился и помотал головой. – Не надо завтра.
- Что не надо завтра?
- Приходить, - Тео поморщился и снова сжался. – Не надо так часто приходить. Лучше послезавтра… Или хотя бы через три дня.
Карлу было больно такое слышать, но он прекрасно понимал, в каком состоянии находится Тео, потому не показал виду и согласился.
- Хорошо, Тео. Я приду в субботу.
Юноша даже не кивнул, снова отворачиваясь от дяди и смотря в сторону. Карл тяжело вздохнул и покинул палату. Мужчине было невыносимо трудно все эти четыре месяца, в которые он не знал, где находится юноша и жив ли он вообще. Но сейчас, когда Тео вернулся, стало ещё хуже. Это был Тео, его племянник, но, одновременно, это был совершенно другой, чужой человек. Он был лишь оболочкой, внутри же была совершенно иная душа. И, пусть мужчина гнал от себя эти мысли, порой, когда он сидел очередной бессонной ночью на кухне, они находили его.
Не прошло и пяти минут после ухода Карла, как дверь в палату открылась, и в неё заглянул Адик, проверяя, ушёл ли посетитель Тео. Парень оглядел достаточно просторную комнату и остановил взгляд на соседе, вопросительно смотря на него.
- Твой дядя уже ушёл? – спросил Адик.
- Да, - кивнул Тео и вздохнул.
Он отлепился от стены и сел свободнее на кровати, посмотрел на соседа.
- Может быть, пойдём в комнату отдыха? – спросил сосед, закрывая дверь. – Там весело!
В комнате отдыха, где обычно проводили свободное время пациенты психиатрического отделения, был телевизор, множество книг и настольных игр, а также много всего прочего, что помогало пациентам устраивать свой досуг. Адик всегда был общительным парнем, несмотря на свой недуг, и он любил проводить время в общем зале, общаясь с другими пациентами, играя, болтая обо всём на свете. Особенно интересно со стороны смотрелись эти разговоры тогда, когда больные начинали делиться друг с другом своими галлюцинациями, причём, делали они это весело и так воодушевлённо, словно они были правдой.
Адик не был исключением. Только, в отличие от многих других, у кого галлюцинации приобретали совершенно фантастические образы космоса, иных миров, неведомых тварей и подобного, галлюцинации и бред Адика были не слишком, так сказать, яркими. Его «картинками» и приходами были враждебно настроенные инопланетяне, которые «навещали» парня в среднем раз в год. А ещё у парня был воображаемый брат. Но о том, что он воображаемый, ему не говорили, так было проще.