Тео удивлённо распахнул глаза и издал как-то не то всхлип, не то удушливый хрип. От соприкосновения с холодным металлом горло судорожно сжалось, из глаз с новой силой покатились слёзы.
«Всё, он убьёт меня, - отчаянно стучало в голове юноши. – Сейчас он вонзит этот нож мне в глотку, перережет горло изнутри! Чёртов псих…»
Он закрыл глаза и перестал сопротивляться, принимая свою судьбу. Даже рука, которой он судорожно вцепился в руку маньяка, ослабла и разжалась. Билл слегка нахмурился и сунул нож чуть глубже, касаясь изнутри горла Тео, заставляя его задрожать от невозможного страха. Кареглазый парень коснулся одной стороны глотки юноши, затем другой, после чего, с видом прожженного хирурга, начал извлекать инструмент изо рта юноши, прижимая его острие к нёбу Тео и разрезая нужную слизистую. Кровь закапала уже из нового пореза, заполняя рот юноши, смешиваясь со слюной и окрашивая её в жутковато-розовый цвет.
Тео уже приготовился к тому, что его будут резать по живому на куски, убивать самым изощрённым способом, он даже принял это и молился лишь об одном – чтобы он умер как можно скорее. Впрочем, он надеялся, что больное сердце не подведёт его и остановится прежде, чем он успеет сойти с ума от боли. Но ничего этого не случилось.
Юноша заплаканными глазами, смотрел на истязателя, который был так близко. Билл, также неожиданно, как сунул нож ему в рот, вынул его, внимательно рассматривая перепачканное в крови и блестящее от слюны орудие. Он вгляделся в отражение своих глаз, которые так дьявольски прекрасно оттеняли оттенки свежей тёплой крови. Потратив на это всего несколько секунд, Билл убрал нож за спину, сунув его в задний карман джинсов, и обратился к Тео:
- Больше не перечь мне, иначе у Грифа появится эксклюзивный ужин из молодой человеческой плоти, - он немного помолчал и добавил: - Знаешь, я где-то читал, что животные обожают языки…
Тео хотел бы что-то ответить, но после такого шока сил элементарно не было. Он лишь зажмурился, роняя крупные горькие слёзы на пол, и согнулся, обнимая себя за плечи, практически утыкаясь лицом в каменный пол, украшенный каплями его слюны и крови. Через несколько секунд он услышал, как закрывается дверь. Он вновь пропустил тот момент, когда Билл уходил.
Юноша пытался сдерживаться, но, всё равно, продолжал мелко дрожать всем телом. Разрезанное на груди платье съехало с плеч, оголяя кожу и подставляя её беспощадно холодному подвальному воздуху. От слёз нос заложило и в какой-то момент Тео пришлось приоткрыть рот, чтобы нормально дышать. Он почувствовал, как кровь, перемешанная с густой и вязкой из-за обезвоживания слюной, скапливается у губ и проливается за край рта, падая на пол и ещё больше его пачкая.
Ему сейчас казалось, что надежды нет, что уже ничего не будет хорошо и как прежде. Как-то так внезапно получилось, что невинная шутка друзей закончилась кошмаром наяву. И ведь никто не поможет… Кто его видел? Таксист, люди на улице? Может быть. Но, если этот Билл, в самом деле, тот самый маньяк – Змей, который уже объездил пол Европы, оставляя за собой уродливый кровавый след, разве он не знает, как похищать человека так, чтобы его не нашли живым, а, возможно, не нашли и вовсе?
«Знает, - неутешительно подумал Тео, открывая глаза и смотря в пол. – И теперь мне предстоит узнать на себе, что же чувствуют те несчастные жертвы моральных уродов из триллеров и фильмов ужасов. Вот только «Стоп, снято!» никто не крикнет, да и на каждую сцену дубль у меня всего один… Второй жизни мне не дано, а теперь не факт, что и первая мне останется».
На этих тяжёлых мыслях юноша зажмурился и шумно втянул в себя воздух, чувствуя, как тёплая кровь стекает по его глотке, пищеводу, попадая в желудок, и как она же стекает по лицу, уродуя кожу. В какой-то момент от количества крови, попавшей в желудок, стало дурно, и Тео перестал её глотать, пока рот не наполнился, и не стало трудно и неудобно дышать.
Судорожно вздохнув, юноша плюнул на приличия и сплюнул прямо на пол. Он отплёвывался долго – кровь никак не хотела заканчиваться, казалось, впитавшись уже в каждый вкусовой рецептор, каждую клеточку. А нити вязкой слюны никак не хотели обрываться, протягиваясь от лица брюнета до пола. Очередной раз сплюнув, Тео утёр ладонью губы и выпрямился, смотря в сторону двери. Порезанный язык нещадно болел, горло ныло, нёбо жгло, а желудок крутило от голода и от непривычного «блюда» в виде крови собственного тела.
Он вытер грязные ладони об уже ставшее родным платье и сел на пол, прислоняясь спиной к стене и подтягивая колени к груди, обнимая их руками. Холодно, больно и… и это только начало. Юноша судорожно вздохнул-всхлипнул и опустил голову, утыкаясь ею в колени. Он всеми силами убеждал себя не плакать, не дрожать и это у него практически получалось. Жидкости в организме и так было катастрофически мало, а после стольких слёз, пролитых за время экзекуции ножом, казалось, их не осталось и вовсе. Ему не оставалось ничего, кроме как сидеть и ждать, надеяться на то, что всё обойдётся и этот ненормальный псих сохранит ему жизнь. У Тео холодело внутри от одной мысли о том, что он может никогда больше не выйти отсюда, не почувствовать прикосновения солнца к коже, дуновение ветра, не услышать смех Кристофера и голос Карла.