«Господи, что он делает? Господи, что…», - мысль сорвалась и потерялась где-то в спутанном сознании.
- Ау… Ах! – не сдержавшись, застонал юноша, слегка выгнувшись.
Продолжая ласкать большим пальцем анус Тео, Билл повернул ладонь удобнее и указательным и среднем пальцем надавил на ту самую точку, что и в прошлый раз отозвалась в юноше непонятным и жгучим удовольствием. Только, на этот раз, парень не прекращал двойных, точнее, тройных ласк, потому что второй рукой он продолжал ласкать член юноши. Билл давил всё сильнее и двигал руками быстрее, заставляя Тео уже не стонать – скулить и царапать чуть отросшими ногтями полированную столешницу.
Палец, стимулирующий сфинктер, вдруг пропал и Тео подался бёдрами назад, словно пытаясь вернуть это ощущение. Казалось, стыд отпустил его, щёки лихорадочно горели от желания, суставы скручивало и он, против своей воли, слегка выгибался, двигал бёдрами навстречу движениям Билла, желая… Он не понимал, чего он желает, но это было так остро и горячо, что возможности остановиться и подумать просто не было.
- Ау… Ах… Ах… Да! – вырывается из груди Тео и он тут же прикусывает губу с такой силой, что прокусывает её – во рту появляется металлический вкус крови.
Это было настолько безумно и горячо, до того срывало крышу и сносило прочь остатки разума, что юноша всё смелее двигался навстречу рукам мучителя, вроде бы, помня о том, кто он, но совершенно не задумываясь над этим сейчас, не придавая этому значения.
- Господи, - скулит Тео и убирает руку от края стола, перемещая её к лицу и с силой прикусывая тыльную сторону ладони, чтобы не стонать, не закричать.
Видя то, с каким энтузиазмом и самозабвенностью юноша двигается ему навстречу, Билл сильнее надавил на чувствительное место в промежности Тео и слегка проник в него кончиком пальца. Движения становились всё быстрее и быстрее. Несмотря на усилия юноши, он стонал всё сильнее, тем самым, слишком ярко демонстрируя то, что он получает удовольствие от происходящего.
Отпустив член Тео – в стимуляции более уже не было надобности – Билл одной рукой надавил на чувствительную точку снаружи, а второй двинул вперёд, вводя в тело юноши средний палец и быстро находя бугорок простаты уже изнутри. Такую двойную стимуляцию вряд ли кто-то мог бы выдержать долго, тем более, семнадцатилетний подросток, у которого в крови бушуют гормоны.
Тео резко распахнул глаза и открыл рот, словно пытаясь вдохнуть, но не имея возможности это сделать. Всё тело напряглось, словно обернувшись тугой пружиной, готовой вот-вот сорваться. И она сорвалась.
Непонятная, остро блаженная волна зародилась внизу живота и пролилась в вены, стремительно прокатываясь по всему телу, а, затем, возвращаясь вниз, ударяя в пах, словно стрела. Перед глазами взорвались фейерверки и полыхнуло алым. Всё тело скрутило, у Тео было такое чувство, словно внутри взрываются сотни миниатюрных бомб. Он закричал, срываясь на визг, резко дёргаясь вперёд, ударяясь об край стола тазовыми косточками и подбородком об его столешницу.
Его всего трясло, мышцы живота судорожно скручивало, член пульсировал, вздрагивая, выплёскивая наружу тёплое семя. Он стонал, скулил, потерявшись во времени и пространстве, отчаянно двигая бёдрами, продлевая эту невозможно сладкую пытку. Казалось, первая волна отняла все силы и парализовала тело, но, не остановившиеся, умелые движения мучителя сделали своё дело, закладывая внутри новую порцию взрывчатки, что взорвалась всего через двадцать секунд.
От удовольствия голос Тео сорвался на высокий визг, его затрясло, словно в эпилептическом припадке. Ноги подкосились, но он чудом не упал, замирая, отлетая на непонятную грань между сознанием и небытием.
Решив, что с юноши достаточно и третьего оргазма он может не потянуть, Билл убрал руки. Он взял стул и отошёл, ставя его таким образом, чтобы быть позади Тео. Парень достал сигарету и закурил, терпеливо ожидая, когда юноша вернётся в реальный мир.
У Тео шумело в ушах, а в голове был хаос. Он постепенно приходил в себя, начиная ощущать своё сознание и своё тело. Удивительно, но сейчас он не ощущал стыда от произошедшего, наверное, слишком сильными были оргазмы, чтобы юноша сейчас мог думать.
Он упёрся ладонями в столешницу и разогнулся, придерживаясь за стол, чтобы не упасть, потому что ноги были ватными. Картина была невероятно развратной: покрасневшие от укусов губы с капелькой крови, лихорадочный румянец и нездорово блестящие глаза, растрёпанные тёмные волосы, лёгкий халатик, который болтался на поясе, открывая всё самое важное, лишь привнося большую пикантность. На шее засосы, ноги слегка дрожат, а распахнутый халат нагло открывает посторонним взорам чуть опавший, но всё ещё эрегированный член.