Через пятнадцать минут Тео приоткрыл глаза и поморщился от остатков боли, оставшейся в груди. Из-за движений лицевых мышц нос заболел с новой силой, и юноша закрыл глаза, сглатывая. События последнего часа как-то стёрлись из памяти, отошли за грань сознания, прячась там, но ненадолго.
Окончательно придя в себя, перестав слышать гул в ушах, юноша почувствовал, что его руки касается… другая рука. Он вздрогнул и открыл глаза, прикосновение тут же исчезло, Билл убрал руку.
- Что… - начал Тео, но запнулся. Он сглотнул и вновь попытался выговорить вопрос. – Что происходит? Где я?
- У меня в спальне. И, предупреждаю, если ты замараешь своей кровью мою постель, я измажу твоей кровью весь подвал.
Тео вздрогнул и напрягся. В груди вновь заныло, но всего на мгновение.
- Сегодня будешь спать здесь, - продолжил Билл и встал.
- Здесь? – пискнул Тео.
Ответом ему стала пощёчина, и он замялся, замолк. Билл продолжил:
- Утром я верну тебя в подвал.
«Почему ты оставляешь меня здесь?», - хотел спросить Тео, но промолчал, вовремя прикусил язык. «Расплата» за предыдущие вольности всё ещё сильно болела, он не мог себе позволить новых промахов, не мог и боялся. Он не понимал, что произошло и что происходит. Мысли в голове путались, тело ныло после побоев, глаза щипало от недавних слёз и кожу продолжали щекотать капли крови, поток которой стал много слабее, но она продолжала сочиться.
Билл словно в замедленной съёмке наблюдал за тем, как капля крови, стекает по подбородку Тео и срывается вниз, оставаясь невидимой на чёрном постельном белье, но безвозвратно пачкая его. Одна, вторая…
В сознании парня чёрные наволочки и простыни заменились на белые, накрахмаленные и пахнущие хлором, а кровь юноши на его собственную. Детский дом №13, общая спальня, четвёртая в ряду кровать, на которую забирается с ногами десятилетний мальчишка, забывая о том, что его накажут за грязь и кровь на недавно смененном постельном белье, что вновь будет больно… Ему было уже почти не важно – ему всё время было больно: физически, морально, душевно… С каждым днём он всё больше чувствовал, как что-то внутри него ломается, умирает под напором ужасающе жестокой действительности приюта. Голод, унижения, побои и постоянные пятна крови на белоснежном постельном белье, за которые тебе вновь причиняют боль. Круг замыкался раз за разом, постепенно затягиваясь удавкой на горле юного Билла, за которого тогда было некому заступиться. За которого было и сейчас некому заступиться, и именно поэтому ему пришлось научиться делать это самому.
Вздрогнув, парень вышел из своего непонятного транса, из флёра ненавистного прошлого и взял с тумбочки салфетки, сунув упаковку в руки юноши.
- Утри кровь, - холодно приказал он.
Тео кивнул и взял упаковку, дрожащими пальцами выуживая одну салфетку и прикладывая её к носу. Белый цвет тут же окрасился алыми пятнами, и Билл скривился, словно от зубной боли. Никогда и ни с кем он не позволял себе проявлять эмоции, показывать истинные чувства даже мимолётным движением мышц лица. Но сейчас, с этим юношей – с Тео, который был практически слеп и всё равно не мог видеть правды, он позволял себе немного расслабиться, снять с себя свой извечный ледяной панцирь бесчувственности. И только холод души не мог растопить никто. Лишь изредка на леднике его сердца проступали жутковато-уродливые цветы злости, ненависти, желания…
Чувствуя, что салфетка пропиталась кровью насквозь, Тео отнял её от лица и поднял глаза на Билла.
- Куда выбросить? В смысле, где мусорное ведро?
- Рядом с тумбочкой, - холодно ответил кареглазый парень.
Тео решил не уточнять, где стоит тумбочка. Он встал и осторожно вытянул окровавленную руку вперёд, едва не задевая Билла, но чудом промахиваясь. Найдя тумбочку, юноша едва не сбил с неё будильник и, вернув вещь на место, нащупал мусорную корзину, сбрасывая туда использованную салфетку.
- Ложись и бери ещё одну салфетку, - приказал Билл. – У тебя всё ещё идёт кровь.
Тео кивнул и покорно вернулся на кровать, только не лёг, как было сказано, а сел, подгибая под себя одну ногу. Ему потребовалось некоторое время на то, чтобы найти брошенную упаковку салфеток и, взяв одну, он вновь зажал разбитый нос.
«Калечит, потом лечит, - думал юноша. – Странный он. Может быть, у него расстройство личности? Раздвоение, например? – он несмело поднял глаза, предположительно, смотря на Билла. – Наверное… Но, хотя бы, он услышал меня и не стал убивать или избивать до полусмерти. Вот только – что будет дальше? Когда-нибудь… - юноша осёкся на мысли и сглотнул. – Когда-нибудь, он убьёт меня. Или отпустит?».