Юноша с надеждой в глазах посмотрел на мучителя. Билл заметил этот огонёк света в слепом взгляде, он почти услышал мысли Тео и надежды – лишив жизни более десятка человек, легко учишься читать чужие эмоции, особенно светлые и совершенно безнадёжные. Но, несмотря на это, Тео порой подкидывал Биллу сюрпризы. Верно, именно поэтому юноша был до сих пор жив. Зверь истязает свою добычу до тех пор, пока та продолжает трепыхаться в его когтях, потом же он теряет к ней интерес, а Тео продолжал «трепыхаться» в стальных и хладных объятиях Змея-Билла.
Глава 17
Глава 17
Билл проснулся первым, он потянулся и поморщился, приоткрыл глаза, тут же скашивая их вбок. Причиной тому стало ощущение шевеления совсем рядом, под боком у парня. Переведя взгляд, он увидел Тео, который мирно спал рядом, самозабвенно и слишком смело прижимаясь к мучителю всем телом.
Прикованная к спинке кровати рука юноши была неестественно вывернута, что обязано было приносить боль, разбудить его, но он продолжал спать, не обращая на дискомфорт никакого внимания. Этой беспокойной ночью сон с трудом шёл к Тео, а когда пришёл, то юноша всё равно продолжал крутиться, пока, в конце концов, не скинул своё одеяло на пол, оставшись в одном белье в излишне холодной комнате. Билл любил спать в прохладе и, порой, не закрывал окно на всю ночь даже, несмотря на холода на улице. Так, лишившись источника тепла, юноша стал искать его, необдуманно, в полудрёме, забираясь под одеяло к своему пленителю и прижимаясь к нему, пытаясь согреться.
Кареглазый чуть приподнялся, полусадясь, и посмотрел на спящего юношу. Он протянул руку и убрал растрепавшиеся волосы, прикрывающие лицо Тео. Удивительно, но после вчерашнего удара ботинком в лицо черты его остались неизменными: ни отёков, ни трещин-разрывов на переносице, ни синяков не осталось на коже Тео. Его лицо было по-прежнему несколько детским, слегка женственным, с ровной светлой кожей. Аккуратный носик, чуть надутые во сне губы и пушистые не слишком длинные ресницы, прикрывающие огромные синие глаза.
Билл хмыкнул и едва ощутимо провёл кончиками пальцев по скуле юноши, затем, толкнул в плечо, в попытке разбудить. Тео недовольно замычал во сне и ещё больше сжался, свернулся калачиком, утыкаясь носом в бок парню. Билл толкнул во второй раз, более ощутимо.
- Ещё пять минут, - сонно попросил Тео, верно, со сна совершенно позабыв о том, что он не дома.
- Вставай, - твёрдо приказал кареглазый и снова тронул юношу за плечо.
- Ещё пять минут…
- Я не собираюсь с тобой нянчиться, - отрезал Билл. Он подождал секунды две и влепил юноше пощёчину, вырывая его из приятной неги сна и возвращая в пугающую реальность дома маньяка.
Тео непонимающе пискнул-всхлипнул и открыл глаза, распахнул их, устремляя взор на мучителя.
- За что? – спросил юноша и поморщился, обернулся на свою вывернутую руку – боль наконец-то проникла в сознание и дала о себе знать. – Можешь меня отстегнуть? У меня рука болит…
- Сядь и поверни её, чтобы не было больно, - ответил Билл и выбрался из постели, быстро доставая из шкафа тёмные джинсы и надевая их. – Не нужно было ворочаться ночью и жаться ко мне. Зачем ты раскрылся?
- Я раскрылся? – удивлённо спросил юноша, садясь, как было приказано и складывая ноги по-турецки, сгребая в охапку одеяло и прижимая его к животу.
- Как видишь.
- Ты же знаешь, что я не вижу, - немного обиженно отозвался юноша.
Ему было неприятно, когда ему говорили подобное, словно намерено издеваясь, подчёркивая разницу между ним и нормальными людьми. Наверное, это уже стало своего рода пунктиком, комплексом, но юноша не мог не среагировать на это даже сейчас, когда понимал, кто перед ним и что ему за это может быть.
- И ты думаешь, что я пожалею тебя из-за этого? – спросил Билл, прерывая процесс одевания, оставаясь в джинсах и поворачиваясь лицом к юноше, скрещивая руки на груди.
- Мне не нужно, чтобы меня жалели, - буркнул в ответ Тео. – Но, если бы ты был нормальным…
- Допрыгалась, мышка, - произнёс Билл и резко двинулся в сторону кровати, где сидел юноша.
Тео вздрогнул от ощущения приближения мучителя и от того, как неприятно резануло по слуху это треклятое «мышка», чем его изводили нелюбимые одноклассники. Вопреки логике, которая твердила: «Сиди и не двигайся, не зли его ещё сильнее», юноша сорвался с места, подскакивая на ноги и собираясь бежать. Вот только он напрочь забыл про крепкую сталь наручников, что держала его руку. Холодный грубый металл врезался в кожу запястья, сдирая её из-за резкого движения, рука вывернулась и в запястье что-то хрустнуло.