Очередной рывок, Тео швыряет вперёд, он едва слышно скулит от боли – сил кричать давно не осталось, слишком больно. Юноша стискивает зубы и сжимает кулаки до судорог в мышцах. Так больно и так унизительно. Его насиловали: грубо, жёстко, не заботясь о том, что он сейчас чувствует, и не думая о том, что с ним будет потом, не умрёт ли он от этого. Билла волновало лишь его удовольствие и долгожданный выплеск ядрёного внутреннего коктейля из самых отвратительных эмоций. Парень до синяков и кровоподтёков сжимал бёдра юноши, уродуя нежную кожу, он запрокидывал голову и дышал ртом, с остервенением вколачиваясь в тугое тело.
Билл давно почувствовал, что проникновение много облегчилось, и он прекрасно понимал, что, вероятнее всего, смазкой в данном случае служит не что иное, как кровь Тео. Он понимал, что, скорее всего, порвал юношу и продолжает рвать, вколачиваясь в его сжимающийся задний проход, но его это не заботило. Его никто не пожалел тогда, так, почему он должен жалеть сейчас этого мальчишку?
Парень почувствовал, что скоро наступит конец и зарычал, с тройной силой начиная натягивать Тео на свой обжигающий, пульсирующий орган, дёргая его бёдра на себя и, одновременно, подаваясь вперёд. Толчок за толчком, ещё, ещё, ещё…
Резкая вспышка острого удовольствия пронзила тело Билла, отзываясь мелкими электрическими разрядами на кончиках пальцев. Молниеносно быстро и всё – выдох, задержка дыхания, темнота.
Тео вскрикнул и прикусил тыльную сторону ладони, чувствуя, как ему внутрь выплеснулось горячее семя и как обожгло его от этого изнутри. Сзади болело с такой силой, что темнело в глазах. Голова слегка кружилась от всего пережитого.
Толком не дав себе времени прийти в себя после оргазма, Билл поморщился и вынул член из тела Тео. Ярость и ненависть поутихли, смазались внутри. Парень бросил взгляд на воспалённый, покрасневший сфинктер юноши. Мышечное кольцо не смыкалось полностью и на нём были капли крови, и она же «украшала» внутреннюю сторону его бёдер.
Парень скривил губы и натянул обратно штаны, подошёл к тумбочке и взял недопитый виски, сделал глоток. Он даже не смотрел в сторону Тео, его совершенно перестало заботить существование юноши. Он присел на тумбочку и закурил, с удовольствием затягиваясь крепким дымом.
Тео продолжал лежать животом и грудью на столе, с трудом стоя на дрожащих, подгибающихся ногах. Было невыносимо больно, казалось, что внутри всё разорвано в мясо, в кровь. Юноша шевельнулся и упёрся ладонями в стол, пытаясь встать, но сил не было даже на такую малость.
Заметив боковым зрением, что пленник начал двигаться, Билл повернул голову в его сторону и окинул брезгливым взглядом. Удивительно, но Тео уже даже не плакал, наверное, сказался шок. Он просто иступлёно упирался дрожащими ладошками в столешницу, пытаясь подняться.
Немного не докурив, кареглазый раздавил сигарету в пепельнице и спрыгнул с тумбочки, вновь подходя к Тео. Он окинул юноша взглядом сзади и протянул руку, желая размазать его кровь вперемешку со своей спермой, но рука застыла в воздухе. Парень не мог себя пересилить и прикоснуться к «грязи». Он опустил руку и вздохнул, после чего обратился к Тео:
- Вставай.
Юноша поморщился от боли и попытался встать, но внутри всё скрутило так, что он вновь рухнул животом на стол, чем разозлил Билла. Парень с силой толкнул его в бок, сталкивая со стола, швыряя на пол, как безжизненную тряпичную куклу. Он поморщился, смотря на капли крови, оставшиеся на светло-кремовой плитке.
- Тебе не больно? – поинтересовался Билл, подходя к юноше, складывая руки на груди.
- Больно, - тихо произнёс Тео, слегка сгибаясь, берясь за низ живота, который горел огнём.
- Тогда, почему ты молчишь?
- Пожалуйста, мне больно, можно я…
- Ответь, - требовательнее приказал Билл.
- А ты хочешь, чтобы я кричал? – выдохнул Тео, кривясь от боли.
Он понимал, что может сейчас сделать хуже своими словами, но, всё равно, произносил их. Казалось, что терять уже нечего, от боли сознание помутилось, и инстинкт самосохранения притих где-то глубоко внутри.
- Ты кричал, но не долго, - хмыкнул Билл, обходя юношу, вновь смотря на потёки крови на его ногах. – Хотелось бы больше.