- Ты хочешь сказать, что у него передозировка?
- Если бы у него была передозировка, он бы вёл себя иначе, - фыркнул Альберт и прищурился, вглядываясь юноше в глаза. – Как ты там сказал его зовут?
- Я не говорил.
- Так скажи! Хотя нет…
Блондин слегка нахмурился и подсел ближе к Тео, внимательно вглядываясь в его ничего не выражающее лицо.
- Как тебя зовут? – спросил он – ноль реакции со стороны Тео. Парень повторил медленнее: - Как тебя зовут?
Прошло несколько секунд, и только тогда юноша перевёл на парня расфокусированный взгляд, невозможно медленно открывая рот и отвечая:
- Тео.
- Отлично, - улыбнулся блондин и щёлкнул пальцами. – Есть контакт! – он снова посмотрел на юношу, продолжая: - А фамилия?
- М… М… - Тео несколько раз открывал рот, произнося первую букву фамилии, но замолкая. – Майер, - наконец-то выговорил он.
- Отлично, - кивнул Альберт. – А лет тебе сколько, сокровище?
- К чему этот опрос?! – несколько раздражённо спросил Билл и подошёл ближе, становясь за спиной друга.
- Не кричи на специалиста, - ответил блондин. – Если я так делаю, значит, так надо. Не забывай, я – врач.
- А я убийца, и что?
- Так, убийца, не нервничай.
- Ты мне ответишь, зачем ты его опрашиваешь?
Альберт вздохнул и закатил глаза, но ответил:
- Чтобы понять, насколько ты его обдолбал.
- Я тебя не за этим звал, - скривился Билл.
- Да знаю я, зачем ты меня звал. Ладно, - блондин снова вернулся к Тео, - сейчас будем тебя осматривать, только…
- Что «только»? – спросил Билл, Альберт не ответил.
Штагельберт какое-то время сидел молча, хмуря густые брови и думая о чём-то. Он сказал, обращаясь к другу:
- Билл, я не могу осматривать его здесь.
- Что значит – не можешь?
- А то и значит. Точнее, могу, но не хочу. Здесь полная антисанитария, я на это не подпишусь.
- Ты хочешь сказать, что у меня грязный подвал? – напрягшись, спросил кареглазый.
Блондин встал и выудил из кармана друга пачку сигарет, беря одну и подкуривая.
- А я думал, ты бросил, - угрюмо произнёс Билл.
- Бросил, - кивнул Альберт, зажимая сигарету в зубах. – Бросил неделю назад, а пять дней назад снова начал.
- Да уж, врач, - фыркнул Билл, забирая сигареты и тоже закуривая. – А я думал, что ты, как никто другой, должен знать о вреде курения.
- Но ты же меня не слушаешь?
- А я не хирург и лёгкие курильщика я вживую не видел.
- А я видел, и что? Знаешь, это совсем не так страшно, как говорят. Знаешь ли, Билл, людей, вообще, принято запугивать.
Кареглазый пожал плечами и отвернулся, смотря в стену и медленно выпуская тугую струю дыма.
- Вернёмся к подвалу? – поинтересовался блондин.
- Ах, точно… Скажи же мне, Штагерльберт, что тебя не устраивает в моём подвале?!
- Кофман, - в его же манере ответил Биллу друг. – Конечно, я знаю о твоей маниакальной чистоплотности, но, каким бы ты не был чистюлей, подвал – это, априори, сырость и сумрак. А сырость и сумрак – плодотворная среда для бактерий. А бактерии – это инфекции. А инфекции – это…
- Болезни, - закончил за друга Билл. – Да, понял. Можешь не продолжать.
- Я тебя убедил?
- Допустим… Но, что ты предлагаешь?
- Предлагаю парня тащить в дом и там осматривать. Потому что, как я уже сказал, здесь я этого делать не стану.
- Карты тебе в руки, - ответил кареглазый и развёл руками.
Он сделал ещё одну затяжку и обратился к Тео:
- Вставай.
- Сомневаюсь, что он тебя послушает, - скептически ответил Альберт. – Он совсем не здесь.
С горем пополам Тео услышал команды, которые доносились словно издалека, через плотный слой ваты, и встал. Вот только ориентироваться в пространстве юноша нормально не мог, потому парни взяли его под руки и чуть ли не волоком повели в дом.
- Можно вопрос? – поинтересовался Альберт, усаживая Тео на кровать в одной из трёх спален дома друга.
Отупение от наркотика было таким сильным, что юноша даже не почувствовал боли, которая, на самом деле, была ощутимой и острой. Он сидел, тупо смотря перед собой, даже не слыша разговоров парней совсем рядом с собой.
- Задавай, - разрешил Билл.
- Зачем ты его так? – спросил блондин, расстегивая ремень на джинсах юноши. Тео никак не реагировал на эти действия.
- Ты о чём?
Альберт снова закатил глаза и слегка дёрнул джинсы юноши, после чего нахмурился и обратился к нему: