- А ты так стремишься умереть? – поинтересовался Билл, но не стал дожидаться ответа. Он продолжил: - У меня на тебя, Тео, ещё планы.
- Какие?
- Ожидание смерти хуже самой смерти, - ухмыльнулся кареглазый. – Так что, жди.
Тео ничего не ответил. Он снова слегка опустил голову, продолжая дрожать всем телом, что со стороны смотрелось более, чем странно.
- Почему ты дрожишь? – не выдержав, спросил Билл.
Тео не ответил, снова прикрывая глаза, стараясь сжать зубы, чтобы они не клацали.
- Почему ты дрожишь?! – твёрже повторил кареглазый. – Что с тобой?
- М-мне холодно, - запинаясь из-за тряски, ответил Тео. – И жарко, очень жарко, одновременно.
Билл вопросительно изогнул бровь. Слова юноши попахивали бредом, в принципе, он имел полное право бредить после того, что с ним сделал вчера парень. Но что-то показалось кареглазому не так, он нахмурился и протянул ладонь, кладя её на обжигающе горячий лоб юноши, затем, провёл по щеке, которая тоже горела огнём.
- Ты заболел, что ли? – раздражённо спросил парень.
Тео пожал плечами, затем, покачал головой.
- Сейчас…
Билл выбрался из постели и пошёл в ванную, где хранилась аптечка. Вернувшись в спальню, он сел на кровать и приказал:
- Рот открой.
- З-зачем?
Не желая церемониться и нянчиться с пленником, Билл взял юношу за подбородок и надавил на челюсти, заставляя приоткрыть рот. Парень включил градусник и сунул его в рот Тео.
По прошествии двух минут, когда прозвучал сигнал, кареглазый вынул градусник изо рта юноши и посмотрел на экран. Брови его поползли вверх, и он насторожено посмотрел на мальчишку.
- Да у тебя жар, - произнёс Билл.
- У меня всегда было не очень хорошее здоровье, - ответил Тео, сильнее сжимая в объятиях одеяло.
- Сильно хреново?
- Можно, я лягу?
- Сидеть.
Тео слегка скривился и немного сменил положение, отчего поморщился, потому что боль внутри вспыхнула с новой силой и стала отвратительно ноющей.
- Больно? – ухмыльнувшись, поинтересовался парень.
Тео не ответил и отвернул голову. Он прекрасно понимал, что его невербальные реакции выдали его с потрохами, но произносить это вслух было ниже его достоинства. Его и так унизили, растоптали, изваляли в грязи, от которой придётся очень долго отмываться. Этого было более, чем достаточно. Ещё и наслаждения признанием собственной слабости юноша не подарит своему мучителю.
- Больно? – повторил Билл.
Тео вновь ничего не ответил, продолжая сидеть и смотреть в сторону, сохраняя остатки гордости. Он даже пытался не дрожать, считая это проявлением слабости, и это у него почти получалось. Вот только изнутри юношу колотило и крутило так, что сводило внутренности и закатывались глаза, потому Тео предпочёл их закрыть.
- Какая милая наглость, - оскалился кареглазый.
- Ты хочешь, чтобы я сказал, что мне больно? – спросил юноша, вздыхая. Он открыл глаза и посмотрел на мучителя.
- Просто жажду этого, - ухмыльнулся Билл.
«Обломись», - подумал Тео и снова отвернулся, гордо вздёргивая нос.
Хлёсткая пощёчина обожгло половину лица и юноша, не ожидавший удара, упал на кровать. Билл быстро оказался рядом, нависая над ним и прижимая за загривок к постели. Тео дёрнулся, но удержался и не крикнул, не стал возмущаться, проглатывая возмущение, пылающее внутри, и начиная ощущать тот самый липкий страх, что вновь зародился внутри, мерзкой паутиной обволакивая внутренности.
- Ты не помнишь о том, что было вчера? – елейным голосом спросил кареглазый и резко развернул юношу к себе лицом, укладывая на спину и отвешивая ему новый удар тыльной стороной ладони.
Щёка Тео покраснела, он схватился за горящее огнём место ладонью и закрыл глаза, но Билла грубо отпихнул его руку. Его поведение раззадорило его мучителя, разбудило зверя, но Тео осознал это слишком поздно. Парень навис над юношей, грубо раздвигая его ноги коленом и дёргая вниз бельё. Треск разрываемой ткани отозвался в каждом углу комнаты и ворвался в сознание Тео.
Юноша, осознав плачевность своего положения, зажмурил глаза и начал крутить головой, вырываться, пытаясь вывернуться из слишком крепкой хватки Билла. Очередная пощёчина и перед глазами юноши вспыхивают звёзды. Он начинает ещё сильнее мотать головой, отчего его тёмные волосы размётываются по подушке.