Договорив, парень несколько грубо вогнал иглу под кожу юноше, легко попадая в вену и вводя наркотик. Альберт пожал плечами, пусть он и был тем, кто каждый день спасал жизни, но вне работы он относился к чужим бедам абсолютно индифферентно, и рушащаяся с каждым днём судьба мальчика не была исключением.
- Всё, должен успокоиться, - произнёс Билл и бросил шприц в мусорную корзину, возвращаясь на свой стул.
- Не факт, - покачал головой Альберт. – Ты же говорил, что он был спокоен? Получается, что шок у него запечатлелся на подсознательном уровне, а этот уровень дурман не только не успокаивает, но и делает грань между ним и сознанием более тонкой и легко проницаемой.
- У него нет выбора, - отрезал Билл. – Либо он успокаивается, либо умирает.
Тео, который прекрасно слышал разговор парней, закрыл глаза и из-под закрытых век покатились горькие, едкие слёзы. Билл не называл названия препарата, который только что вколол ему, но юноша догадался о том, что это наркотик. Наркотик, которым его накачивали уже второй день подряд, чтобы не создавал лишних проблем. От этого чувства хотелось сжаться в комочек и выть от безысходности и страха. Но Тео не мог себе этого позволить – такие слишком громкие и яркие эмоциональные реакции просто-напросто разозлили бы и так не слишком доброго и милого Билла ещё больше.
- Чего это он притих? – спросил Альберт, привставая и пытаясь заглянуть Тео в лицо, но юноша отвернулся, пряча его в подушке, пряча свои эмоции.
- Препарат действует, - произнёс Билл, беря вторую сигарету.
Альберт, которого мучил интерес, встал и подошёл к юноше, беря последнего за плечо и не грубо, но требовательно поворачивая к себе лицом. Юноша тут же закрыл глаза и отвернул голову, но дорожки от солёной влаги со щёк не успел стереть.
- Он плачет, - сказал блондин.
- Пусть плачет, - безразлично ответил кареглазый. – Говорят, слёзы помогают.
Эти слова резанули по ушам Тео, принеся острую, жгучую боль. Парню было плевать на него. Конечно, юноша не рассчитывал на сострадание, более того, он никогда не искал его, доказывая миру то, что, несмотря на свои недуги, он имеет право на нормальную жизнь. Но, несмотря на это знание, ему сейчас было больно, больно и страшно. Тот, от кого зависит его жизнь, смотрит на него не иначе, как на бездушную вещь. Биллу плевать на его жизнь, а его чувства и сохранность тела интересуют парня лишь для того, чтобы побольнее ударить по первым и лучше использовать второе.
Слёзы покатились по щекам с новой силой, и Тео случайно всхлипнул, не удержавшись, тут же отворачиваясь, сжимаясь в комочек. Дрожь стала не такой сильной и мучительной, но не пропала совсем. Казалось, что это конец – самый окончательный конец. Его судьба уже была предопределена, и не богом, а таким же простым человеком, как и он сам. Казалось, что у него уже отняли душу, а смерть тела оставалась вопросом времени.
- Эмоциональный мальчик, - произнёс Альберт, внимательно наблюдая за Тео.
- Мы и дальше будем обсуждать его? – скривив губы, спросил Билл.
Парень встал и сдёрнул с юноши одеяло, грубо сжимая его запястье, прижимая к спинке кровати и приковывая к ней наручниками.
- Пошли вниз, - сказал кареглазый.
Альберт кивнул и встал, бросив напоследок на Тео взгляд.
- Подожди, - сказал блондин, доставая принесенный им чемоданчик с лекарствами. – Я сейчас дам ему жаропонижающее. Может быть, вкупе с опиумом и поможет.
Билл ничего не ответил, задерживаясь в дверном проёме и прислоняясь к косяку, ожидая, пока друг покончит с указанным делом.
- Воды принеси, - не оборачиваясь, попросил Альберт.
- Зачем?
- Таблетки запить надо.
- Я ему не нянька, - отрезал кареглазый. – Так пусть глотает.
Альберт покачал головой и повернул лицо Тео к себе, просовывая руку ему под затылок и слегка приподнимая.
- Рот открой, - попросил-приказал блондин.
Тео открыл глаза и как-то невыносимо жалобно посмотрел на него. Он не просил пощады и жалости, но глаза выдавали то, как, на самом деле, ему это было необходимо.