Тео снова кивнул и развёл ноги. Билл навис над ним, раздвигая коленями его ноги ещё сильнее и приближаясь к уху, говоря:
- Не бойся. Сегодня я не сделаю тебе больно. Конечно, если ты не будешь зажимать.
- Я постараюсь, - сдавленно ответил юноша, ему вдруг стало страшно, а сердце в груди испуганно заухало. Но пути назад уже не было.
Тео вздохнул и уткнулся лицом в подушку, готовясь к вторжению, вдруг так живо вспоминая боль прошлого и первого раза, стараясь расслабиться, но только сильнее зажимаясь.
- Расслабься, - почти мягко шепнул Билл, приставляя головку члена ко входу юноши, но не входя, водя ею по кругу, раздражая богатое на нервные окончания место.
Подождав немного, кареглазый надавил, вводя головку в тело юноши, едва удерживаясь от того, чтобы грубо не загнать в него всю длину и не оттрахать. Он был узкий, тугой и невероятно горячий внутри, это сносило крышу, но Билл всегда славился змеиным самообладанием. Потому парень, вздохнув, начал осторожно проникать внутрь Тео.
- Приподними бёдра, - бросил юноше парень, беря его за бёдра и тяня вверх.
Тео покорно приподнялся, снова утыкаясь лицом в подушку, становясь раком, полностью раскрываясь перед мучителем. В такой позе стало проще и уже совсем скоро кареглазый полностью вошёл в юношу, прижимаясь к нему бёдрами, замирая на несколько мгновений, а, затем, двинувшись назад.
Тео прикусил губу, а когда Билл снова двинулся вперёд, вновь полностью входя в его тело, случайно прокусил её до крови. Ему почти не было больно, совсем чуть-чуть, но ему было страшно, потому что юноша помнил, на что способен его мучитель в гневе.
Билл, сначала, двигался очень медленно, не желая вновь рвать юношу, но постепенно его фрикции становились всё более частыми и мощными, всё более глубокими.
Тео кусал губы и комкал в пальцах подушку, ему хотелось биться в конвульсиях от пугающей смеси эмоций: страха и… удовольствия. Последнее становилось всё сильнее с каждым неумолимо глубоким толчком внутри его тела. Но это удовольствие не было острым, скорее, оно было заигрывающим, оно щекотали где-то внизу живота, но не доводило до того сумасшествия, когда стираются границы и реальность отходит на второй план.
Движения Билла стали ещё более быстрыми, он сжимал зубы, чтобы сладостно не вздыхать, не стонать, потому что Тео был таким обворожительно узким и горячим, таким невозможно покорным сейчас, таким открытым, что это сносило крышу и заставляло желать взять его так грубо, чтобы слиться с ним в единое тело. Но у парня был иной план, ему не нужно было калечить юношу и причинять ему боль, потому он сдерживался.
Но, несмотря на сдерживание, совсем скоро движения кареглазого стали такими быстрыми и резкими, что Тео швыряло вперёд при каждом новом толчке, на которое его тело отзывалось сладким скручиванием внизу живота. В конце концов, юноша не выдержал, падая под напором мучителя, снова полностью ложась на живот.
Член Билла выскользнул из него, но он вновь быстро вошёл в жаркое тело юноши, снова набирая неумолимо быстрый темп, от которого ему хотелось стонать в голос, а Тео – выть от противоречивости внутренних переживаний и чувств. В паху юноши уже крутило и горело так, что хотелось немедленно прикоснуться к своему члену, подарить телу долгожданную разрядку. Но даже, если бы он решился это сделать, он бы не смог, потому что лежал на животе, а его изнывающий орган был зажат между упругим матрасом и его же животом.
Толчок за толчком – быстрее, быстрее, быстрее. И вот, наконец, Билл в последний раз толкается в узкий задний проход юноши, его пронзает стрела острого удовольствия и он начинает кончать, стискивая зубы, выплёскивая внутрь Тео своё удовольствие.
Тео застонал, ещё сильнее утыкаясь в подушку. Казалось, словно удовольствие Билла отозвалось и в нём, хотя собственного он так и не получил – не хватило какой-то минуты.
Кареглазый поморщился и с характерным хлюпом вынул член из ануса юноши, бросая беглый взгляд на его раскрытый после секса, влажный сфинктер.
Поняв, что всё закончилось, тяжело дыша от собственного не реализовавшегося удовольствия, Тео перевернулся, садясь, слегка морщась от дискомфорта сзади.
Билл бросил взгляд на взлохмаченного, раскрасневшегося от возбуждения юношу и взял сигареты, закуривая.