– А между делом демонстрируете друг другу нелепые эмо-наряды. Жертвы пубертатной моды, навязанной вам из другого мира. Где ваша внутренняя свобода? – не успокаивался Тик-Так.
– Ты опять сбиваешься на реальный мир, клоун. Это у вас эмо-субкультура – разделение на два лагеря. Один считает, что эмо – это музыка с корнями в вашингтонском хардкоре и стиль жизни, наполненный искренними эмоциями. А второму наплевать на музыку, для него эмо – это мода, одежда и эпатаж. Ради моды эти вторые готовы зарабатывать анорексию и резать вены. У нас же все не так, мы – органичные эмо, мы сотканы из эмотронов, и в каждой нашей клетке звучит эмо-кор, мы – эмо-куклы, созданные для любви и страданий, и нам не нужна никакая философия. У нас свои проблемы. Мы не растем и не стареем, не рожаем детей, розово-черный мир вокруг нас не кормит, и мы полностью зависим от Реала, откуда мы черпаем и нашу любовь, и другие эмоции, которыми питаемся. В вашем мире любовь – это действие, процесс эфемерный и неуловимый, но счастья, как и страданий, она приносит людям гораздо больше, чем та, материализованная, которой здесь, в Эмомире, пользуемся мы. Вот в чем проблема. Понятно?
– Не очень, – сказал Эгор, который отвлекся от разговора, разглядывая странную площадь, на которую они вышли. Она была квадратная, гигантских размеров и вся уставлена пустыми застеленными кроватями. – Что за бред?
– Это Спальный район, сир. Извини, Эгор, сбился. – Кот смутился и тут же набросился на куклу: – Мания, ты же понимаешь, что невозможно разобраться в той околесице, которую ты нагородила. Вот, например, про музыку – она звучит у вас внутри, но ты все время в плеере. Зачем?
– Я – элита, могу себе позволить слушать то, что хочу и люблю, помимо того, что звучит внутри.
– И что ты слушаешь? – спросил Эгор, остановившись у одной из кроватей и присев на ее розовое байковое покрывало. Клоун плюхнулся рядом. Кот и кукла сели на кровати напротив.
– «Saosin» – самый рульный эмо-кор.
– Слово какое-то китайское. Очередная подделка. Ты лучше, Маня, про любовь нам подробнее расскажи. – Тик-Так болтал короткими ножками, не достающими до земли. – Во что она в Эмомире материализуется – в игрушки из секс-шопа, в морских порнозвезд, в разорванные в клочья сердечки?
– По-разному, красный эротоман. Бывают такие сладкие щенки с розовым носом и языком, которым облизывают тебя с ног до головы. Чистый, наивный и добродушный щен, который любит тебя бесконечно и бескорыстно с того момента, как увидел. А может быть, и свинья с бесстыдным розовым пятачком…
– Свиньи самые чистоплотные животные в мире.
– Прости, клоун, я образно и вовсе не хотела тебя обидеть.
Тик-Так возмущенно хрюкнул.
– То есть влюбленные пары просто заводят собачку или свинку? – спросил озадаченный Эгор, и между камнями у его ног бойко повылезали уже подзабытые грибы удивления.
– Можно сказать и так. Легко ошибиться и найти не свою любовь. Или неправильно за ней ухаживать. К тому же все надо делать вдвоем. Ну и самое главное, любовь – единственная из воплощенных эмоций, которая может умереть. Иногда очень неожиданно и без всяких предпосылок. В Эмомире не счесть кладбищ любви, а эмо-кидов, которые чаще всего хоронят свою любовь и большую часть времени проводят на могилах своих любовей, называют трупозерами.
– Круто, – присвистнул клоун. – Только я не понял, вы сексом-то занимаетесь? У вас вообще пиписьки есть? В детстве меня страшно мучил этот вопрос: есть ли у кукол пиписьки?
– Фу-у – сказал Эгор, – детский сад какой-то.
За кроватью рядом с ним вырос и расцвел стыдливый розовый куст.
– Все у нас есть, – сказала ничуть не смутившаяся Мания, – все как у людей, даже лучше. Показать?
– Давай, – обрадовался клоун, захлопав в потные ладони.
– Не надо! – Эгор даже вскочил. – Верю!
– Ну и дурак, – обиделся Тик-Так.
– Все у нас есть, – тихо повторила кукла, – кроме счастья. Простого человеческого счастья – забирают его у нас.
– Ну, не все так грустно, – подключился к разговору давно молчавший Кот. – Это жизнь. Королевство должно пополнять запасы валюты. Богатеет Королевство, богатеете и вы. Счастье слишком эфемерная и редкая субстанция, даже для Эмомира. Здесь нет денег, и единственной ценностью для торговли с другими мирами является счастье. Королевские фрейлины, эмо-фарфаллы, день и ночь трудятся, собирая пыльцу счастья на свои крылышки. Хранится счастье в запечатанных сосудах в казне Королевы и ждет тебя, о Эмобой.
– Кстати, Маня, у людей счастье тоже долго не задерживается. Не парься, – успокоил куклу клоун.
– Будь счастлива, – подпел ему Эгор и осекся.
– И вообще, нечего тут нюни разводить. Забирают у них счастье! – противным голосом сказал Кот. – Все равно что деревья страдали бы из-за того, что кислородом, который они выделяют, дышат все кому не лень. Потребляют углекислый газ – выделяют кислород. Вы потребляете любовь – выделяете счастье. Правда, слишком мало и очень редко.
– Вот урод, – сказала Мания, и из ее дырок-глаз покатились круглые черные слезы.
– А я вот ничего не потребляю, – испуганно сказал Эгор, с сочувствием глядя на куклу.
– И не потреблял? – строго спросил клоун.
– Ну разве что пару раз, как все. Фу! Ты опять меня запутал. Не потребляю здесь. Ничего не ем, не пью, и спать не хочется. Ты-то, клоун, уже тонну моих эмоций сожрал.
Кот всплеснул лапами в ярких браслетах:
– Эгор, ты идеальное создание. В тебе уже все есть. Ты можешь менять этот мир, а в будущем и мир реальный, подробней обо всем тебе расскажет Королева. А я лишь преданный хвостатый паж ее. А насчет слова «спать» – в Эмомире такого понятия нет. Во сне не спят, понимаешь?
– С трудом. Но если это сон, то есть ли у него конец?
– Конечно есть, и обязательно счастливый.
– Отлично. – Эгор повернулся к кукле. – Мания, ну хватит плакать. А то я не выдержу и присоединюсь. Скажи лучше, чем так хорош этот твой «Saosin», который ты слушаешь и который увековечила на своей груди?
Кукла сразу перестала плакать.
– Ты что, не знаешь? Странно. «Saosin» – это не только группа, это еще и мудрое китайское изречение, которое означает примерно следующее: «Держи свое сердце закрытым, потому что ничто не вечно. Не привязывайся к чему-либо, потому что это что-либо уйдет в конце концов и разобьет твое сердце».
Эгор похлопал себя по пустой груди:
– Это правда. Услышать бы пораньше. Хотя я ни о чем не жалею. Только очень хочу вернуться и увидеть Кити, одним своим глазком. Причем немедленно! Так как мне это сделать, Кот? Где ваши разломы и точки соприкосновения с Реалом? И зачем в мире, где никто не спит, огромная площадь, заставленная кроватями?
Глава 8
Инструктаж
Первые лучи эмо-солнца осветили площадь Спального района. Закат плавно перетек в рассвет, не выходя из уже привычной розово-черной гаммы. Четыре совершенно непохожих друг на друга существа сидели на двух старых металлических кроватях с розовыми выцветшими покрывалами и огромными черными подушками с орнаментом из розовых черепов в изголовьях. Испуганный напором одноглазого героя, ученый кот держал перед ним ответ:
– Спальный район – это такая сложная телепортационная система, которая транслирует образы обитателей Эмомира в сны обитателей Реала. Что-то вроде ваших кинотеатров. У эмо-кукол нет иного способа попасть в мир снов, который в принципе не подвластен никому. Я говорю «в принципе», потому что в Великой книге написано, что ты, Эмобой, сломаешь эти стереотипы и покоришь мир снов. Ты сможешь вмешиваться в ход сновидений и менять их так же, как и Эмомир. А пока это чисто развлекательное заведение. Любой из обитателей Эмокора может прийти сюда, лечь головой на сонную подушку, попасть в сон любого человека в Реале и посмотреть его изнутри.
– И даже в сон Памелы Андерсон? – снова влез Тик-Так.
– Какой же у вас дурной вкус, клоун, – едко сказал Кот.
– Цирковой. И все же?
– Конечно, главное, чтобы она в этот момент спала.
Эгор опешил от открывшейся возможности.
– Тик-Так, а ну-ка пересядь.
– Ты что, хочешь прямо сейчас к Памеле?