– Да убери ты свою толстую задницу.
– Уже убрал. – Клоун юркнул на свободную кровать в метре от Эгора. – Только учти, Памела на сегодня занята!
Эгор не ответил, только махнул на него рукой, как на надоедливую муху. Он уже вытянулся в струнку, вжав голову в черный шелк подушки, и закрыл глаз. «Кити, Кити, где же ты? Я иду к тебе!» Кукла и Кот переглянулись, ученый кивнул на свою левую лапу, где красовались сразу три пары модных часов, и с сожалением покачал усатой мордой.
– Черт побери, я ничего не вижу. Что за тупые приколы? – закричал Эгор.
– Оно немудрено, Эгор, ведь в реальном мире сейчас день в разгаре, – развел лапами Кот.
– Зачем так орать! Ты мне весь кайф обломал, – раздалось с кровати клоуна, – а я только-только познакомился со Скарлетт.
– Какой еще Скарлетт? Ты же хотел в сон Андерсон, – удивилась Мания.
– Андерсон – Йохансон, невелика разница. Большие сиськи и классная задница. Зато Скарлетка моложе, и сиськи настоящие. И вообще, я борюсь со своим дурным вкусом.
– Нет, нет, нет! – Эгор забегал вокруг кровати, чувствуя, как закипает горючий фонтан в глазу. – Я должен немедленно увидеть Кити. К черту королеву, к черту подвиги, к черту весь ваш слюнявый Эмокор! Пока я не увижу Кити, никуда не пойду.
– Но, сир! Извини, Эгор, опять сбился, я просто в шоке. Это невозможно. Мы должны до заката быть во дворце.
– Я знаю точно, невозможное возможно! – пропел красный шут и сел на шпагат.
Мания повернула к нему голову, приложила два пальца к виску и сделала вид, что застрелилась. Эгор схватил Кота за лацканы его модного «ботанического» пиджака и с ненавистью заглянул в его вертикальные зрачки.
– Кот, ты видел, что я сделал с клопом и с зайцем на площади? С тобой это проделать будет гораздо проще. Я всего лишь хочу увидеть любимую девушку и попрощаться с ней. И все. Ты не можешь мне отказать. И ты немедленно отведешь меня к чертовым разломам, или как вы там их называете. Все понятно?
От Эгора разлетались злые вороны.
– Больно. Мяу. Как больно. Я отведу. Но Королева будет очень недовольна. – Шерсть у Кота встала дыбом, он стал жалок и смешон.
– Скажи, что я тебя заставил под угрозой смерти или… как его… дезактивации эмотронов.
– Хорошо, только отпустите меня, сир, тьфу, Эгор.
Все четверо молча покинули площадь и свернули в маленький кривой переулок, который внезапно закончился розовой глухой стеной с маленькой узкой дверью, закрытой на щеколду. Уходя в небо, стена тихонечко подрагивала и гудела, как улей.
– Не нравится мне это место, – сказал клоун.
– Что это, Кот? Это и есть ваш разлом?
– Да, Эгор. Это ближайшая точка соприкосновения миров. Эмоциональный фон здесь зашкаливает. Причем он крайне отрицательный. Место, действительно, не очень хорошее, даже плохое. Это больничный тупичок. До прихода Королевы здесь жили и столовались два неприятнейших монстра: Депрессия и Отчаяние. Но сейчас они в заключении, под надежной охраной вместе с другими чудовищами.
– Очень хорошо, – сказал Эмобой, направляясь к узкой дверце, – всем пока, спасибо за компанию.
Кот неожиданно резким лихим прыжком перескочил через Эгора, встал спиной к дверце и затараторил:
– Нет, ты не можешь так уйти. А инструктаж? Ты ничего не знаешь о Реале. Вернее, все, что ты о нем знаешь, теперь для тебя не годится. Это враждебный и чужой для тебя мир, твой мир здесь, ты нужен нам, нужен Королеве, а там тебя никто не ждет. Там ты найдешь только боль и отчаяние.
– Кот, отойди. Мы все уже решили. Зашибу ведь!
– А ведь ботаник прав, ты должен прослушать инструктаж, – сказал клоун. – А еще тебе нужен проводник. Я пойду с тобой.
– Что? Какого черта! Ты уже здесь достал меня своими дебильными шутками! Или ты хочешь вернуться обратно в балаган к Петросяну? А, беглый клоун?
– Ну, если только Кот вернется к Куклачеву. Очень смешно. Но ты не понимаешь, что говоришь. Ты сейчас существо из тонкой, прозрачной, невидимой в Реале материи, зато все эмоции мира, а в большинстве своем они негативные, ты будешь ощущать на собственной шкуре. Ты даже не представляешь, какой ты сейчас ранимый. И вообще, если хочешь увидеть Кити, возьми меня с собой, без вариантов.
Клоун состроил обиженное лицо и, повернувшись к Эгору спиной, сел на пыльную мостовую. Мания, неодобрительно посмотрев на него, отошла в сторону. Немного растерявшийся от напора попутчиков, Эгор сдался:
– Ладно, ладно, я возьму тебя с собой, Красный. А ты, хвостатый, давай поскорее инструктируй и уходи с дороги, а то я за себя не ручаюсь.
Обрадованный Тик-Так обратился к Коту:
– Господин ученый, я тоже посоветовал бы вам поскорее приступить к инструктажу, поскольку Эмобой сейчас находится в маниакально-экстатическом состоянии и любые уговоры и аргументы только лишь ухудшают ситуацию. Пусть уж лучше сам во всем убедится, один раз все сам увидит. Тем более что сфера его интересов в данный момент находится по ту сторону стены. Эгор до сих пор еще не понял, кто он и где он, и немудрено. Ведь он всего лишь слепок жизненного опыта, эмоций, памяти, мечтаний совсем еще незрелого юнца. Пусть сходит и скорей вернется, сознательно и по собственной воле. А я уж поохраняю его там, чтоб не перегорел. А Королеве в оправдание напомните, что интерес является фундаментальной эмоцией, движущей человека по реке жизни, тем более Эмобоя.
Закончив, клоун скрестил руки на груди и задрал красный нос к небу, раздувшись от ощущения собственной значимости еще больше, чем обычно. Кот, Эгор и Мания, открыв рты, молча смотрели на него. Первым опомнился Кот:
– А ты не так глуп, клоун, как казалось все это время.
– Пустяки. Я просто старательно маскирую свою глупость за умными словами. Не поддавайтесь, друзья, первое впечатление самое верное.
– Да кто ты такой, в конце концов? – не выдержал Эгор.
– Я краски слой под кожей на груди. Я встреча – расставанье впереди. Твой Санчо Панса. Твой Ламме Гудзак. Жилет, чтоб плакаться, и шуточек рюкзак. Твой раздражитель и служитель культа твоего, о Эмобой.
– Ладно, черт с тобой, не хочешь, не говори. Давай, Кот, свой инструктаж.
Кот принял лекторскую позу и начал вещать менторским тоном:
– Эмо-создания в Реале не могут находиться более тридцати семи минут, через этот отрезок времени эмотроны начинают разрушаться под воздействием жесткого эмо-фона мегаполиса.
– А если я уйду не в город, а на природу, моя природа продержится дольше? – спросил Эгор.
– Попрошу не перебивать меня и воздержаться от сарказма. Границы соприкосновения ноосфер наших миров ограничены мегаполисом, Эгор, – это данность. Есть еще с десяток колоний, но об этом как-нибудь потом. Вам понадобятся бинпер-часы, которые через полчаса начнут активно напоминать о возвращении, – это первое. Теперь второе. Необходимо надеть розовые очки, чтобы не разрушить психику, по той же причине уши нужно заткнуть берушами. Это хоть какие-то средства защиты, помните, что вы сейчас гиперчувствительны. Вас никто не видит и не ощущает, но зато вы все видите и все ощущаете так, как будто с вас сняли кожу, освежевали и электродами подключили сердце и мозг ко всем нервным системам, попадающимся вам на пути. Передвигаться советую не ногами и транспортом, а силой мысли и воображения. Нужно только четко представлять себе то место, куда вы хотите попасть. И никаких контактов с людьми. Прямой контакт может вызвать необратимые последствия в обоих мирах. Тебе, Эгор, все это еще предстоит. Но для этого ты должен набраться сил, опыта, знаний, любви и счастья. Ну, в крайнем случае ненависти.
– А как можно с кем-то контактировать, когда я невидим и неощутим?
– Если ты нарушишь правила и допустишь в себя сильный энергетический эмо-заряд извне, ты можешь материализоваться.
– Я же уже говорил тебе, – обиделся клоун. – Привидения. Они же только этим и занимаются – материализуются, пугают людишек, получают заряд страха, подпитываются им и дематериализуются.
– Да, это так, – согласился Кот, – но это самые несчастные создания. Они существуют между двумя мирами. Изгои среди изгоев, отшельники среди отшельников.
– Да и хрен с ними. Всё? Инструктаж закончен? Я могу, то есть мы можем идти?