Пилот забрался на борт, закрыл дверь и запер ее. Без слов пассажирам он прошел по узкому проходу и в рубку. Внутри он задвинул проем шторой.
— Дружелюбный, — прошептала я.
Кай с предупреждением покачал головой.
Двигатели загудели, мое сидение задрожало, и мне это не нравилось. Я вытянула ноги, пытаясь расслабиться.
— Полет долгий?
— Три часа на коммерческом самолете, — прошептал он, вытаскивая дешевый телефон, — но на этом чуть больше пяти часов.
Могло быть хуже.
— Как насчет возвращения домой? Снова полетим с контрабандистами?
— Будет зависеть от того, будет ли за нами гнаться гильдия.
Я смотрела, как он печатает на экране телефона, и мне казалось, что я что-то забыла.
— Пять часов — значит, прибудем мы около десяти утра. И у нас остается меньше дня для… — прервала себя я, щурясь, глядя на рубку, но тусклый рев двигателей был слишком громким, чтобы пилот мог нас слышать. — Меньше дня, чтобы найти команду охотников, у которой Зак, продумать стратегию и исполнить операцию по спасению.
— И сбежать с ним из города.
Невозможность задуманного давила на меня. У нас даже не было поддержки Лаллакай. Может, мы могли бы забрать ее на борт, но, поделившись информацией об охотниках, она улетела — вылетела сквозь потолок моей квартиры как призрак. Она не признавалась, но я поняла, что полет на тысячу миль утомил ее.
— Эзра и Аарон что-нибудь заподозрили? — спросила я. — Когда ты сказал им, что отправишься в поездку и тебе нужно алиби?
— Аарон пожаловался, что его не взяли повеселиться, а потом пожаловался, что я не сказал ему, что за веселье мы задумали без него. Он не знает, мое это дело или твое, так что он вряд ли понял, кого мы отправились спасать.
— А Эзра?
— Он мало говорил. Он был тихим в последнее время… с Рождества.
— О, — я опустила взгляд на колени. — Он казался мне собой.
— Он пытался выглядеть нормальным для тебя, — Кай посмотрел на пустой экран своего телефона. — Он не хотел, чтобы ты знала. А теперь ты знаешь… и ему сложно.
Я сжала кулаки.
— Вы все скрывали это от меня.
— Выбор Эзры, — он посмотрел на меня, в темных глазах была боль. — Я бы выбрал то же самое. Ты будешь горевать по нему каждый день, но потерять его внезапно лучше, чем месяцы страха и беспомощности.
Тревога, с которой я боролась с Рождества, сдавила мои легкие. Он был прав, так было сложнее, но если бы я не узнала правду заранее, я бы не получила шанс изменить траекторию судьбы Эзры.
Глядя на профиль Кая, напряжение его челюсти и морщинку между бровей, я потянулась через проход и сжала его запястье.
— Мы его спасем.
— Это невозможно.
— Мы сделаем это возможным.
Он сгорбился на своем сидении, избегая моего яростного взгляда, не желая крушить мои надежды. Он вскоре тоже сможет надеяться. Если я смогу объединить демонический амулет со знаниями Зака, мы найдем способ.
Я посмотрела в свое окно, не могла толком ничего видеть, кроме большого скучного амбара. Кай смотрел на экран телефона, может, переписывался с Иззой. Хотя это убило бы смысл оставлять наши обычные телефоны дома. Я надеялась, что ничего срочного не случится, пока мы были…
Я вскочила.
— Блин! Я совсем забыла!
— Что забыла? — встревожился он.
— Ты получил какое-то сообщение в пабе, — от стыда голос стал хриплым. — Ты был расстроен, а я так и не спросила, что случилось. Прости.
— О, — он расслабился. — У тебя были другие проблемы.
— Это меня не оправдывает. Что случилось? Хочешь обсудить это?
— Нет.
Я прищурилась.
— Это звучит как: «Мне нужно обсудить это, но только если ты это из меня выдавишь».
— Это было просто «нет». Не нужно давить.
— Хм. Я бы не была так уверена.
— Тогда ты ошибаешься.
Я закатила глаза.
— Ладно. Но ты застрял на этом сидении рядом со мной на пять часов.
Он поджал губы.
— Это угроза?
— Не-е-ет. Но мне вдруг захотелось процитировать текст любимой песни с объяснением моего понимания каждого куплета…
Он вздохнул.
— Ладно, — буркнула я. — Я не буду тебя мучить, но я хочу, чтобы ты рассказывал мне о проблемах. Ты же знаешь, что я сохраню твои тайны?
Он испуганно взглянул на меня, узнал слова, что сказал мне месяцы назад. Он медленно опустил телефон.
— Там было сообщение. И в нем говорилось: «Игра окончена».