— Зачем пожаловали? — спросил царь, поправляя корону и сверкая отличными вставными зубами.
— Его светлость, — вкрадчиво начал Федя, — желает просить руки вашей, значит, дочери, чтобы, значит, на ей жениться.
— А знает ли купец, что для женитьбы на царской дочери требуется исполнить три царских желания?
— Ну, это мы запросто. Заказывайте!
Царь переглянулся с министром.
— Мы подумаем, — поспешил сказать министр.
Открылась дверь и, зевая, вошел инженер Сильвуплюев.
Царь при виде его просиял и сказал:
— Наше первое желание таково: пусть купец достроит мост через реку, что инженер Сильвуплюев строит уже три года.
— Не построит, — вяло сказал материалист Сильвуплюев.
— Ну, это мы быстро! — Федя достал из кармана кисточку хвоста, замаскированную под расшитый бисером кошелек, выдернул три волосинки, плюнул, топнул, моргнул и ухмыльнулся:
— Готово!
Царь и министр подбежали к окну. Через реку был перекинут замечательный мост из чистого золота.
— А! Класс! — заорал царь. — Какова иностранная работа!
— Просто великолепно! — подпевал министр.
Вениамин важно надулся.
— И откуда ты такой взялся? — мрачным шепотом спросил инженер Сильвуплюев у Феди. — Морду бы тебе набить!
— От матраса слышу! — огрызнулся черт.
— Повелеваю, — сказал царь, — инженера Сильвуплюева гнать с должности по собственному желанию, а на его место — иностранного специалиста — мусью Вениамина Свиньина с окладом три тысячи рублей.
— Мне бы три тысячи, — обиделся Сильвуплюев, — я бы три моста построил! А за сто тридцать — ищите дурака!
И инженер ушел, хлопнув дверью так, что упала люстра.
— От гад! — возмутился царь. — Мужик! Быдло! На каторге сгною, в Сибири! Такую люстру спортил! Венецианского стекла!
— Ну, это мы быстро, — влез в разговор Федя, и люстра повисла на прежднее место.
— Люблю, — сказал царь и обнял купца.
— Нам бы дочку… Вашу… Замуж… За нас, — промямлил Вениамин, распространяя вокруг себя запах дорогого французского одеколона.
— Еще два желания придумаю, и женись!
Царь полюбовался на мост, блестевший на солнце, как золотой.
— Завтра загадаю, — и министру, — ну-ка, отведи их с денщиком в гостиницу. И к ужину пригласи.
Гости, поклонившись, вышли.
Царь потер руки:
— Эх, зятек будет!
И опять сел считать мух.
— И этот кретин выгнал меня с работы, — закончил инженер Сильвуплюев, имея ввиду царя.
— Н-да… — сочувственно кивнул философ Сократов.
— В общем, я теперь пополнил собой армию безработных.
Философ поскреб пятку.
— А надо бы этих проходимцев вывести на чистую воду.
— Как?
— Ты говорил, что царь еще два желания загадать должен? Подскажем ему эти желания, чтобы исполнить их было невозможно.
Инженер махнул рукой.
— Да царь не согласится на твои желания, ему бы золота побольше, а остальное — ерунда, чтоб он лопнул!
— А принцесса?
— При чем здесь принцесса?
— Так ведь ее замуж выдают! Значит она имеет право хотя бы на одно из желаний.
— А она согласится?
— Согласится, — уверенно заявил Сократов.
Закипевший самовар заявил о своих претензиях громким свистком. Философ налил чай себе и Сильвуплюеву. Инженер задумчиво ковырял пальцем в носу. План Сократова ему понравился. В том, что принцесса согласится, он не сомневался, ибо всем было известно, что она тайно влюблена в философа, который пленил ее своими хитроумными проделками, насмешками над придворными и над самим царем и, вообще, своим веселым нравом. Да, своими мудрыми речами философ Сократов умел зажигать огонь любви в женских сердцах.
— А что загадаем?
— Я подумаю, — сказал Сократов и с хлюпом отхлебнул из блюдечка первоклассный грузинский чай.
Вторым желанием царя был новый золотой дворец. Царь, весьма довольный собой и будущим зятем, главный министр, надутый как ишак, Вениамин и Федя, разодетые в сверкающие золотом одежды и уверенные в успехе, восхищенные придворные бродили по дворцу и хором хвалили все подряд, даже золотой унитаз в сортире. Царь уже приготовился высказать третье желание, наверно, не менее умное, чем два предыдущих, когда в покои ворвалась принцесса в сопровождении философа Сократова.
— Не волнуйся, Маруся, — говорил Сократов.
Принцесса подошла к почтительно расступившимся придворным, топнула ногой и заявила:
— Что ж это вы, батюшка, меня замуж выдаете, а желания свои загадываете?