— Молчи, оглобля! Для тебя же стараюсь. Жених видный, богатый, мастер на все руки…
Вениамин приосанился.
Мария презрительно глянула на его сладкую самодовольную рожу, потом на ухмыляющегося Сократова и сказала:
— На кой черт он мне сдался? Я желание хочу!
Были крики, слезы, уговоры. Своей любимой дочери царь отказать не мог, и через пять дней было решено, что желание загадает принцесса.
В ожидании желания царь собрал государственную думу, чтобы после исполнения, не откладывая в долгий ящик, сразу объявить о помолвке. Бородатые бояре в шубах сидели по лавкам, потели, пукали и, рассказывая друг другу не менее бородатые похабные анекдоты, ржали и ждали принцессу.
Но вместо нее пришли Сократов и Сильвуплюев. Философ достал огромный свиток с печатью принцессы в левом нижнем углу и зачитал:
— Ее высочество принцесса желает, чтобы ее желание загадали мы: философ Сократов, то есть я, и инженер Сильвуплюев, то есть он.
Философ показал на Сильвуплюева.
— Мы согласны, — сказал Федя.
— Мы тоже, — согласился царь, которого перекосило при виде инженера.
— Прекрасно! — Сократов принял позу Наполеона и замогильным голосом произнес:
— Пусть этот Свиньин и этот его денщик убираются ко всем чертям, и чтоб мы их здесь больше никогда не видели. Таково желание ее высочества.
Воцарилась тишина.
— Так нельзя, — наконец сказал царь. — Ежели он исполнит желание и уберется, как он женится на нашей дочери? А ежели не исполнит, то тоже не женится? Нет, такое желание нам не подходит!
— Не подходит! — подхватил Федя.
Вениамин беспокойно хрюкнул.
— Что значит «не подходит»! — заорал Сократов, засучивая рукава. — Вы что, на рынке? Уговор дороже денег! Либо исполняй, либо не исполняй и в любом случае убирайся!
— Не кричать в присутствии царя, хам! — закричал главный министр.
Философ ткнул кулаком ему в нос, министр повалился и закричал:
— Наших бьют! Стража! Взять его!
Понабежали стражники. Сократов и Сильвуплюев отмахивались от них ногами, попадая не только по стражникам, но и по боярам.
Постепенно вся государственная дума ввязалась в драку.
Вениамин беспокойно оглядывался по сторонам. Федя от возбуждения подпрыгивал и кричал:
— В нос ему! В нос!
— Я сейчас тебе в нос! — надвинулся на него Сильвуплюев, размахивая кулаками.
— Убивают! — испугался черт. — Помогите!
— Тихо!!! — раздался вдруг гневный зычный голос.
Все замерли. В дверях стоял волшебник Бук. Царь вылез из-под трона, отряхнулся, надел корону и спросил:
— Это еще кто такой? Почему мешает заседать государственной думе?
Бук прошел в центр зала.
— Тут у меня ошибочка вышла, — сказал он, отыскав взглядом в толпе Вениамина и Федю, — в образе вот этих двух господ.
— Какая такая ошибочка! — завизжали Вениамин и Федя.
— Самая натуральная, — усмехнулся волшебник, — которую надо исправить.
Он подкинул волшебный рубль, рубль упал орлом. Вениамин превратился в поросенка, и, крича «Не надо!», они с чертом исчезли, оставив лишь легкое облачко пара.
— Порядок, — сказал Бук.
Он вынул из кармана ковер-самолет, сел и вылетел в окно.
Минуты две стояла гробовая тишина. Прервал ее инженер Сильвуплюев:
— Ну что, остались без инженера? Может на освободившееся место за три тысячи молодого специалиста возьмем? То есть меня, — уточнил он.
— Черта с два на три тысячи! — злобно плюнул царь и махнул рукой. — На сто тридцать примем!
Инженер обнял Сократова, и они, запев «Там, где пехота не пройдет», вышли.
Вдруг заахал министр:
— Царь-батюшка! Новый мост и дворец пропали!!!
Начались горестные крики, трехдневный траур.
А в доме инженера Сильвуплюева был праздник.