Вцепившись пальцами в дерево люка, Филькин тоже изо всей силы перегнулся вниз. Его лицо склонялось над жерлом колодца. Он увидел, что в одной из деревянных стенок, почти рядом с блестящим дном, провалился широкий квадрат, открыв темное отверстие вбок. Филькин жадно смотрел: теперь-то он проник в тайну типографии!..
Но его чрезмерная торопливость выдала его. Ольга тоже смотрела в колодец. В его зеркальной изменчивой глуби она увидела отражение чужого враждебного лица. Филькин откачнулся, изображенье исчезло. Но Ольга уже поняла. Кто-то есть в лавке, кто-то сверху следит за ней!
Она медленно распрямилась. Что будет делать человек наверху?.. Если он подымет тревогу сейчас же – все пропало. Но если он даст ей пройти наверх… Наверху, в потайном ящике стола лежал ее револьвер… И, спокойно взяв лампу, не глядя наверх, Ольга стала подыматься по лестнице.
Филькин ждал ее у люка. Он не скрывался больше. Он знал тайну хода, теперь ему нужен был только ключ, чтобы выйти наружу. А потому, когда Ольга выбралась наверх, сзади одной рукой он схватил ее за шею, другой выхватил из ее кармана ключ и, отшвырнув женщину, бросился к двери…
Он добежал до нее в два прыжка. Только бы выйти… предупредить полицию… Дрожащей жилистой рукой он тыкал ключ в замочную скважину. И вдруг почувствовал, что слабые женские руки хватают его сзади за пояс.
– Николай!.. – отчаянно крикнула Ольга. – Николай, на помощь!..
Филькин дернулся, ключ, звеня упал на пол. Он наклонился за ним. Тяжелый панцирь тянул его вниз. Он оступился и упал на колени. Но все-таки он схватил ключ и всунул его в замок.
Ольга снова вцепилась в него. Филькин увидел перед собой ее искаженное лицо. Он вскочил на ноги. Она оттащила его, она не давала ему уйти. Филькин выхватил свисток. Ольга рванулась, и свисток отлетел в угол.
Тогда Филькин извлек револьвер и свободной рукой схватил противницу за горло. Горло было мягкое и нежное, его грубые пальцы уверенно сжали ее. В то же время он дважды выстрелил в воздух.
Вместе с грохотом этих выстрелов раздался третий выстрел, от двери. Филькин взмахнул руками, выронил револьвер и тяжело опустился на пол…
В дверях магазина стоял Николай. Он был очень бледен, его нижняя челюсть дрожала. Он отбросил револьвер и подбежал к Ольге.
Ферапонт Иванович лежал, опрокинувшись навзничь, хрипел и царапал пальцами пол. Острый запах пороха наполнял воздух. Василий показался в дверях магазина.
– Ну, этот, кажется, готов! – сказал, подходя, Василий. – В самый висок… – Он нагнулся над сыщиком. – Однако…
– Товарищ Василий, воды!.. – сквозь зубы сказах Николай.
Ольга лежала без чувств. Василий принес воды. Николай приподнял голову Ольги. Она глотнула раз другой и открыла глаза.
Филькин затих. Его пальто расстегнулось, затылок уперся в пол, морщинистый кадык выдавался над воротником. Василий взглянул на него, сел на кровать и начал скрести затылок.
– Однако, это история! – сказал раздумчиво Василий. – Это скверная история, ребята! Были выстрелы, их, верно, слышали снаружи. Сейчас сбежится народ, могут взломать дверь… Да и, кроме того, если все обойдется, что мы будем делать с этим вот… трупом?
Дул ветер, хлестал холодный дождь, желтые фонари едва мерцали во мраке.
Извозчик с поднятым клеенчатым верхом коляски ехал вдоль Тихой улицы. Дождь барабанил сверху, колеса заливала вода, извозчик сидел в коляске и подстегивал лошадь вожжами. Лошадь сама пробивалась сквозь ветер и дождь.
– Извозчик!.. – окликнули из темноты.
Извозчик выглянул наружу. Дождь почти ослеплял его. Трое людей стояли на мостовой. У всех троих были нахлобучены шляпы, их лиц не было видно. Средний, самый высокий, в рыжем пальто, обнимал за шею двух других. Он как-то странно обвисал у них на руках. – Ехать, что ли?.. – спросил полусонный извозчик.
Он отстегнул передник и перебрался на козлы. Двое людей двинулись и с трудом подняли третьего в экипаж. Его голова склонялась то к одному, то к другому, ноги волочились по подножке. «Будто мертвый»… – невольно подумал извозчик. Ему в глаза бросились кончики рыжих усов, торчащих из-под кепки самого низкого из трех.
– Пьяного везем… – глухим голосом сказал провожатый. – Домой доставить нужно. На набережную, к Каменному мосту. Знаешь? Пошел!..
Извозчик подхлестнул лошадь. Сидящие сзади молчали. Дождь бил спереди, задевал их по лицам. Но седокам не было это неприятно. Потому что двое боковых – Николай и Василий – давно уже не нюхали свежею воздуха, а сидящий в середине был тем, что раньше носило имя Ферапонта Ивановича Филькина. Он был мертв. Он путешествовал последний раз к месту своею вечною успокоенья.