Адам оглядел ее. На Афродите было длинное темно-серое платье, поверх которого она надела легкий белый жакет. Несобранные волосы, влажные после принятого душа, лежали на плечах.
– Спасибо, я ограничусь кофе.
– Ты не любишь завтракать?
– Скорее, я не привык, чтобы мне кто-то готовил завтрак.
– Ты всегда так рано встаешь? – снова нарушил молчание Адам, принимаясь за кофе.
– Я не люблю спать. Вместо того чтобы лежать в кровати, можно сделать что-то полезное.
Адам окинул взглядом кухню. Чашки, которые он расставлял в случайном порядке, выстроились в ряд – после прихода Афродиты чистота и рациональность вернулись на кухню.
– Ты расставляла чашки с утра?
– Ночью . Мне не спалось.
– А как же тот чай, который ты мне дала? На тебя он не действует?
– Тебе понравилось? Этот чай привез Вивиану кто-то из его друзей, и он дал мне пару пакетиков.
– Тот же друг, который привез ему кофе?
– Тот самый. Ты уже знаешь историю про него?
– Да, доктор мне рассказывал.
– Судя по всему, не так подробно, как мне, иначе бы ты не говорил с таким спокойным лицом.
– Мне кажется, это довольно личные переживания.
– Я люблю, когда он рассказывает подробно о таких вещах в постели. Это доставляет мне удовольствие .
– У меня есть вопрос, – сказал он. – Вчера, когда я предложил тебе позвонить доктору… почему ты отказалась?
– Спроси «почему ты позвонила не доктору, а мне ». Это прозвучит более правдоподобно.
– Хорошо. Почему ты позвонила не доктору, а мне?
– Потому что мне хотелось позвонить тебе .
– Вы снова поссорились?
– Нет, просто мне не хочется в очередной раз выслушивать его жалобы на жизнь. У него иногда бывают приступы… не знаю, как их назвать, саморазрушения , что ли, во время которых он невыносим. И… некоторые мои поступки провоцируют эти приступы. Поэтому я в такие моменты предпочитаю держаться от него подальше. Он поговорит по душам со своим приятелем, доктором Диксоном, они пойдут куда-нибудь, напьются, подцепят девочек. А через пару дней доктор снова будет делать вид, что он любит эту жизнь.
– Ты не думала, что в такие моменты ему хочется, чтобы ты была рядом?
– В такие моменты ему наплевать , находится кто-то рядом или нет. Он может сделать несчастным кого угодно, даже черта. А доктор Диксон спокойно это воспринимает, его уже ничем не удивить. Он выслушает, успокоит и даст совет. Я не могу это выслушивать. У меня начинается депрессия.
– То есть, тебе некому было позвонить, и ты позвонила мне?
– Мне было кому звонить, Адам, но я хотела позвонить тебе . Такой ответ тебя устраивает?
– А почему ты позвонила именно мне?
– Потому что мне нравится твоя квартира. И мне нравится, что ты не задаешь лишних вопросов. Как сейчас.
– Как ты думаешь, какого мнения доктор обо всем этом?
– Пожалуй, мне пора.
– Только ответь на мой вопрос.
– «Просто ответь на мой вопрос, Дита, хорошо?». Мне это кого-то напоминает. Мне все равно, что об этом думает доктор. У меня есть моя жизнь и мое тело, и я распоряжаюсь ими как хочу. Хочу – сплю с тобой. Хочу – сплю с ним. Хочу – сплю с кем-то еще. Его это волновать не должно.
– Тем не менее, это его волнует.
– Если бы это его волновало, он бы мне позвонил.
– Ты могла бы попробовать сделать его счастливым. Думаю, он бы тебя поблагодарил.
– Поблагодарил? Смешно, Адам. Он обращен только в себя. Он эгоист.
– Мне кажется, это неправильно. Ведь он живет с тобой не только для того, чтобы… делать тебя несчастной.
– Меня удобно делать несчастной. Я чувствую, что я ему должна, и поэтому мне будет трудно уйти. А он этим пользуется. – Она пригладила волосы ладонью, проверяя, нет ли несобранных прядей. – Не принимай близко к сердцу, Адам. – Она улыбнулась ему. – Я составила список покупок. У тебя слишком пустой холодильник даже для холостяка.
Доктор Ванесса Портман положила ногу на ногу и посмотрела на своего пациента.
– Похоже, сегодня ты говорить не настроен, – сказала она.
– Если я говорю о чем-то, кроме секса, это не значит, что я не настроен говорить.
– Секс здесь не при чем. Я чувствую, что сегодня тебе не хочется со мной общаться.
– Я плохо себя чувствую.
– Хочешь болеутоляющее?
Вивиан приподнял голову, посмотрел на нее, а потом снова занял удобную позу на кушетке.
– Хорошая шутка, – оценил он. – Я имею в виду свое душевное состояние.
– Именно поэтому ты здесь.
– Да? А я-то думал, что я здесь потому, что профессор Монтгомери попросил у тебя проводить эти идиотские беседы раз в неделю, и ты не смогла ему отказать.
– Дело не в профессоре Монтгомери. Я знаю, что тебе это нужно, хотя ты до сих пор упрямишься и не хочешь этого признавать.
– Он боится, что я перережу себе вены? Для этого я слишком сильно себя люблю.
– Он хочет, чтобы ты жил нормальной жизнью.
– Ладно, Ванесса. Давай вернемся к обсуждению моих эротических фантазий.
Доктор Портман взяла со стола графин с водой, наполнила два стакана и протянула один из них коллеге.
– Ты узнал очередную нелестную подробность о своей женщине? – предположила она.
– Это не похоже на обсуждение моих эротических фантазий.
– Ответь мне, Вивиан. Твои эротические фантазии мы будем обсуждать потом. Если нам не хватит двух часов, мы продолжим – ни у меня, ни у тебя сегодня нет пациентов, так что у нас свободен весь вечер.
– Я бы не называл это нелестной подробностью, но у меня голова идет кругом от ее недоговорок. У тебя когда-нибудь такое бывало – ты рассказываешь человеку о себе все, а потом постепенно начинаешь узнавать что-то о нем ? И это что-то, о чем он мог тебе рассказать, но умолчал?
– Конечно, такое иногда случается, ведь все мы люди. Афродита знает о твоей первой женщине?
– Нет, – ответил он коротко.
– Это тебя смущает? Ты думаешь, что совершил что-то недостойное?
– Я не понимаю, зачем говорить об этом с Дитой.
– Вот видишь. Она тоже считает, что не нужно говорить с тобой о некоторых вещах .
– Что она думает по поводу доктора Гентингтон? – снова заговорила Ванесса.
– Все самое непристойное, что ты можешь придумать, помноженное на два.
– Меня каждый раз поражает твоя страсть портить все положительное. Хотелось бы мне понять, где ее истоки.
– Я таким родился. Один большой грех – от пальцев ног до кончиков волос. Просто в детстве я не понимал, что это такое.