– Что же. Время покажет.
– Ты не голоден? Мы могли бы пообедать. Вечером я дежурю, но до пяти свободен.
– И что мы будем обсуждать? Любимые позы моей жены ?
– Я был рад побеседовать с вами, джентльмены. Это была увлекательная дискуссия.
– А вы не хотите пообедать с нами, капитан? Если доктора Блаунта смутит обсуждение любимых поз его жены, то мы можем поговорить о любимых позах вашей.
– Вообще-то, я не женат.
– Тем лучше. Тогда мы поговорим о том, какие позы предпочитаете вы .
– Идем, – позвал он. – Не порть другим аппетит.
– Хочешь, я угадаю, что ты сейчас делаешь? Ты сидишь за столом в комнате дежурного врача, положив ноги на стол, куришь, пьешь противный больничный кофе, смотришь очередную серию «Доктора Хауса» и думаешь о том, чтобы дежурство закончилось поскорее.
– Ты права во всем, кроме кофе. Я пью чай с медом.
– У тебя болит горло?
– Уже пару дней. Надеюсь, на этом моя болезнь закончится.
Афродита в трубке печально вздохнула. Вивиан поставил диск в проигрывателе DVD на паузу и, поднявшись, подошел к окну.
– Ты не промочила ноги? На улице снова льет как из ведра.
– Нет, я уже дома. Я читала скучные конспекты, решила, что с меня хватит, и сказала – пора позвонить тебе. И – о чудо! – ты в кои-то веки не в приемном покое, а смирно сидишь и смотришь кино. Даже на телефон ответил. Я устала. Мне лень даже разговаривать по телефону, но если я совсем ничего не буду делать, то усну. А я хочу дождаться тебя. Ты ведь скоро вернешься?
– Да, через пару часов, если ничего не случится. Скажи, ты общаешься с Виктором Фонтейном?
– С Виктором Фонтейном? – переспросила она. – Зачем мне с ним общаться?
– Ты знаешь, что он вписал тебя в свое завещание?
– Ты надо мной издеваешься? – заговорила она. – С какой стати Виктор Фонтейн будет вписывать меня в свое завещание?
– Ты не поверишь, но сегодня я видел собственными глазами, что твое имя значится в списке его наследников.
– Где ты это видел?
– В полицейском участке. Меня пригласили помочь кое с чем. Кстати, я видел там Эдгара. Ты его помнишь?
– Гораздо лучше я помню его жену. – Афродита помолчала, после чего мечтательно вздохнула. – Наверное, он до сих пор зол на тебя как черт?
– Нет. Мы сегодня обедали, и общались очень непринужденно. Я сказал ему, что не имею привычки кого-либо соблазнять…
– …потому что женщины сами вешаются тебе на шею. Тебе не нужно сильно напрягаться для того, чтобы добиться чьего-то внимания.
– Он ответил мне именно такими словами, и на этом тема была закрыта.
– Наверное, сейчас его жена снова стала скучна…
– Прости, что отвлекаю. – Он указал в сторону приемного покоя. – Подойди, пожалуйста.
– Дорогая, я перезвоню. У меня дела.
– Ну вот. Я позвонила тебе, и кто-то в очередной раз умер?
– Надеюсь, что нет. Скоро я приеду домой, и мы поговорим.
– Я буду тебя ждать и думать о жене Эдгара. Это не даст мне заснуть.
– Ты плохо выглядишь, – сообщил он.
– Чувствую я себя не лучше. Хочется верить, что свой день рождения я справлю на ногах, а не в кровати с температурой.
– Это все твоя привычка ходить без шарфа. Я сто раз говорил тебе, что ты простынешь.
– Хватит, Роберт, я сам позабочусь о своем здоровье. Что стряслось?
– К нам привезли Виктора Фонтейна, – сказал он, понизив голос. – На первый взгляд, ничего серьезного, просто обморок. Но его сын, Эрик, попросил, чтобы ты лично подошел к нему.
– Сначала ко мне домой приезжает Ник Тейлор, потом в приемный покой привозят Виктора Фонтейна, и его сын просит, чтобы я к нему подошел. Такими темпами я стану личным врачом криминальных авторитетов. Где он?
– Тридцать седьмая палата. Надеюсь, тебя не застрелят, и я могу спокойно продолжать обход?
– Если все же застрелят, сделай одолжение – положи мой труп в морге рядом с красивой женщиной.
– Засунь свои шутки подальше, понял?
– Ладно тебе, Роберт. Лучше возвращайся в приемный покой. Там много красивых женщин.
– Ты забыл добавить «живых»!
Эрик Фонтейн, высокий молодой блондин, сидел на одном из стульев возле палаты. Выглядел он усталым и измученным, но, увидев Вивиана, торопливо поднялся ему навстречу.
– Доктор, – сказал он. – Большое спасибо вам за то, что пришли. Почему-то я думал, что вы не согласитесь…
– Необычный пациент ничем не отличается от остальных пациентов.
Сын криминального авторитета пару секунд теребил в руках свои перчатки. Глядя на него, можно было подумать, что он студент приличного колледжа, или же молодой аристократ – по тому, как подчеркнуто вежливо он себя держал, его нельзя было принять за человека из криминального мира.
– У меня есть просьба, доктор, – сказал он. – Пожалуйста, не давайте ему морфий.
– Я посмотрю на его состояние и приму решение.
– Понимаю. Конечно, я не спорю с вами, вы ведь врач, а не я. Но…
– Отправляйтесь домой, Эрик. Вам необходимо отдохнуть. За вашим отцом я присмотрю сам.
Виктор Фонтейн не произнес ни слова, пока Вивиан не закончил все необходимые проверки. Он смиренно смотрел на то, как тот заполняет его карту и не нарушал молчания, а потом заговорил.
– Каков приговор, доктор? – В его голосе можно было уловить нотки наигранной веселости.
– Просто обморок, господин Фонтейн. Вам нужно восстанавливать потраченную энергию, иначе вы рискуете попасть сюда еще раз и задержаться тут на пару дней.
Пациент понимающе кивнул. Ему было за пятьдесят, но выглядел он старше своего возраста – и седина в волосах, и нездоровый оттенок кожи лица выдавали в нем человека, который неумолимо приближается к концу жизни.
– Я хочу задать вам вопрос, доктор, – проговорил он. – Вы ведь онколог по второй специальности. Вы видели мои снимки. Доктор Миллер говорит, что мне остался примерно год, но я знаю, что это не так. И я знаю, что вы скажете мне правду.
– Да, я видел ваши снимки. И ознакомился с результатами анализов. Вам осталось не больше шести месяцев.
– Я так и думал. – Он помолчал. – Знаете, я убил первого человека в шестнадцать, потом убил еще тысячу людей, и думал, что меня тоже когда-нибудь кто-то убьет. Но чтобы меня убила раковая опухоль, которая поселилась в моей голове… разве это справедливо, доктор?