— Не будем выяснять отношения на людях, Дита. Я довезу тебя до дома. Поговорим по дороге.
— Ты должен понимать, что этот человек для меня много значил. Я не могла просто так убедить себя, что меня с ним ничего не связывало. Кроме того, ты ведь не думаешь, что я общаюсь только с тобой? У меня широкий круг знакомых.
— Но это не бывшие любовники, за которых ты собиралась замуж, и от которых была беременна.
— С доброй половиной из них я сплю чаще, чем спала с Ником. И у тебя тоже есть целая куча женщин, с которыми ты спишь чаще, чем со мной.
Афродита села на барный стул и посмотрела на Вивиана, который нарезал фрукты для салата. Он тоже поднял голову и поймал ее взгляд.
— Мы с тобой обсуждаем в постели моих любовниц и твоих любовников, не забывая упоминать самые непристойные подробности. А ты помнишь, когда мы в последний раз говорили о нас? — Вивиан выделил последнее слово. — Когда мы обсуждали наши отношения?
— Наши отношения?
— Да, наши отношения. Или ты думаешь, что нам нечего обсуждать? Судя по событиям последних дней, нам есть, что обсудить. Или же было, что обсудить. Я до сих пор не уверен, стоит ли мне говорить об этом в прошедшем времени или в настоящем.
Афродита несколько секунд смотрела на то, как Вивиан аккуратно перемешивает нарезанные фрукты в большой тарелке и достает из холодильника йогурт.
— Я думала, что ты не хочешь это обсуждать. Я не заговаривала с тобой о чувствах потому, что… мне казалось, что тебе будет неприятен этот разговор.
— У тебя короткая память, Дита. Я всегда это знал.
— А у тебя слишком хорошая память. Ты никак не можешь забыть Беатрис. Несмотря на то, что прошла куча времени, изменился ты, изменились люди вокруг, и изменилась твоя жизнь. Что бы я ни делала, она будет портить тебе жизнь. Хорошо, что ты не называешь меня ее именем в постели.
Вивиан повернулся к ней.
— Ну что, так мы теперь квиты? У меня есть Беатрис, которую я не могу забыть. У тебя есть Ник, которого ты не можешь забыть. Вот только — какая незадача! — ты лгала мне четыре года, а я рассказал тебе о ней в первую же ночь, которую мы провели вместе. Потому что хотел, чтобы между нами не было тайн. Как я могу тебе верить, Дита? Даже если бы я хотел это забыть, у меня не получится это сделать.
— Вот поэтому я и говорю, что разговоры об отношениях бессмысленны. Ты до безумия боишься и самому себе признаться, что ты чувствуешь к женщине что-то, кроме физического влечения! Что можно сказать об откровенном разговоре с женщиной, с которой ты живешь?
— Ты хотела собрать вещи, Дита. Оставь меня одного.
Афродита пару секунд стояла в дверях, наблюдая за Вивианом. Он открыл бутылку вина и достал из шкафа бокал.
— На голодный желудок пить вредно, — сказала она негромко.
— Ты уже собрала вещи, и я могу заказать тебе такси?
— Ты идиот, Вивиан.
— Похоже, что так.
Она обреченно покачала головой.
— Пожалуй, я должна была уйти с последней пары пораньше и забрать вещи тогда, когда тебя не было дома.
Вивиан вернул бокал с вином на стол и замер, глядя в направлении кухонного окна.
— Скажи мне, что это неправда, Дита.
— О чем ты?
— Вся эта история с Ником Тейлором. Я тысячу раз прокрутил ее в голове, но до сих пор отказываюсь в это верить. Ты не могла со мной так поступить. — Он повернулся к ней. — Ты ведь знаешь, что ты для меня дороже всего на свете. Да, может быть, я редко тебе об этом говорю, но ведь ты это чувствуешь. Может, я невыносим, много работаю, тебе приходится за мной ухаживать, как за маленьким ребенком, забирать у меня опиумный пластырь, говорить, чтобы я не читал в кровати, потому что там неяркая лампа, но ведь… я не могу быть другим. Может, это плохо, может, ты заслужила другого мужчину, ты достойна лучшего…
— Секунду назад ты говорил, что не хочешь, чтобы я тебе лгала. А теперь сам просишь меня это сделать?!
— Неужели тебе так сложно это сказать? Я ведь всегда тебе верил, так? Ты могла рассказывать мне самые неправдоподобные вещи на свете, но знала, что я буду в это верить. Если ты сейчас повернешься, соберешь вещи и уйдешь, я… не знаю. Я не могу без тебя, Дита. Я люблю тебя, неужели ты не понимаешь?!
Афродита подошла к нему вплотную и заглянула ему в глаза.
— Что? — спросила она коротко.
— Ты не слышала? Я сказал, что я люблю тебя.
— Это правда?
— Нет, это неправда. Я говорю это для того, чтобы ты осталась, потому что мне холодно спать в одиночестве.
— Господи, Вивиан. Сделай мне одолжение — заткнись.
Он обнял ее, прижал к себе и поцеловал. Афродита задохнулась от неожиданности, ответила на поцелуй, но через пару секунд отстранилась и удивленно посмотрела на него.
— Что? — спросил Вивиан, наблюдая за ее реакцией.
— Ничего, просто… ты давно меня так не целовал.
— Я так соскучился по тебе. Я не видел тебя всего лишь несколько дней, но так соскучился… — Он скользнул ладонями по ее бедрам, приподнял юбку. — Ты не надела белья. Ну конечно. Ты знала, чем все это закончится.
— Думаю, и ты тоже знал. — Афродита снова потянулась к его губам. — Ты только что сказал мне, что соскучился. Покажи мне, как.
— Твой несчастный салат уже утонул в йогурте. Хотя от этого он только станет вкуснее.
Афродита наклонилась и подняла с пола сигареты.
— Как-то все странно получается, — продолжила она. — Ты был прав. Мы никогда не говорили о наших отношениях. Мы обсуждали все, кроме этого. Почему?
Вивиан не ответил. Афродита легла на живот и положила голову на подушку. Он провел пальцами по ее спине — от шеи и ниже, в направлении поясницы.
— Если ты меня любишь, то почему не предлагал мне выйти за тебя замуж? — спросила она.
— А ты хотела бы выйти за меня замуж?
— А ты хотел бы на мне жениться? На женщине, у которой не будет детей? Или мужчины женятся по другой причине?
— Я не знаю, по какой причине женятся мужчины. Я никогда не был женат.
— А почему ты хотел жениться на Беатрис?
— Мне хотелось, чтобы она вышла за меня замуж.
— Идиотский ответ. Впрочем, твои суждения касательно женщин редко бывают иными.
Афродита повернула голову к нему.
— Может, ты уже что-нибудь скажешь? А то я подумаю, что ты онемел от такой откровенности.
— Ты не ответила на мой вопрос. Ты хотела бы выйти за меня замуж?
— Ты тоже не ответил на мой вопрос.
— Хорошо. Тогда я, пожалуй, отдам дань салату.
Вивиан встал и оделся. Афродита по-прежнему лежала, не двигаясь.
— Я не могу ответить «да», — сказала она. — Я не могу сказать, люблю я тебя или нет. Мы были таким гармоничным целым, что у меня не было стимула для подобных размышлений. Я ведь… — Она сделала паузу, раздумывая над следующими словами. — Я не смогу дать тебе что-то большее. Я про детей. Мне всегда казалось, что высшее проявление любви женщины к мужчине — это дети. Ты жалеешь меня, Вивиан. Правда?
Он застегнул две пуговицы рубашки и остановился.
— Почему ты так решила?
— Ты пожалел меня тогда, когда нашел на улице. Ты пожалел меня тогда, в больнице. Беатрис была твоей пациенткой, и ты тоже ее жалел. А если бы я могла иметь детей, как бы ты ко мне относился?
— Может быть, я пожалел тебя тогда, когда нашел на улице. И, может, я жалел тебя тогда, когда ты была в больнице. Но я предложил тебе собрать вещи и переехать ко мне не из жалости.
— А почему ты это сделал? Вокруг тебя миллион женщин, каждая из которых умрет от счастья, если ты только посмотришь в ее сторону, и готова отдаться тебе, только если ей улыбнешься. Почему именно я? Почему женщина, которая… и не женщина вовсе?
Вивиан сел на кровать и закрыл лицо руками. Афродита докурила сигарету и потушила ее в пепельнице.
— Я ведь права, да? — спросила она тихо.
— Ты неправа. Но я вряд ли смогу объяснить тебе, почему. Ведь ты тоже жалеешь меня. Если бы ты не жалела меня, то вряд ли согласилась бы со мной жить. Отчасти ты жалеешь меня, отчасти ты чувствуешь, что ты мне должна, потому что я спас тебе жизнь. Потому что когда-то я сидел возле твоей кровати днями и ночами, иногда забывая есть и спать. — Он посмотрел в окно и прислушался: в тишине ночи мягко и почти неслышно шелестел начавшийся еще вечером дождь. — Мы с тобой обсуждали все, что только можно было обсудить. Моих женщин. Твоих мужчин. Книги. Кино. Театр. Твои мечты о карьере актрисы. Твое детство, мое детство. Мои университетские годы. Ты помнишь, каким я был тогда? Я чувствовал, что у меня нет почвы под ногами, что все мои мечты рухнули, что я выбрал неправильную дорогу. Если бы ты не уговорила меня пойти учиться, что бы я делал сейчас?