Леонид опустился на грубо сколоченную скамью и, положив на колени короткий меч, извлёк из ножен голубоватый стальной клинок. Итак, сегодняшний день станет последним в его жизни. Как бы то ни было, он до конца выполнит свой воинский долг. Однако душа не желала смерти.
Перед мысленным взором предстала Горго, бледная, как её покрывало. Царь услышал тихий голос: «Со щитом или на щите?»
«На щите, Горго. На щите! — мысленно ответил Леонид. — Прощай!» Прозвучала боевая труба. Это был сигнал к построению.
Вошёл другой слуга-илот и сообщил, что афинская пентеконтера отчалила от берега.
Леонид собрал военачальников.
— Персы выжидают, когда «бессмертные» ударят нам в спину, — промолвил царь. — Значит, мы нападём первыми. Наверняка Ксеркс где-то здесь. Нам остаётся только идти вперёд и постараться убить его. Если я погибну, главенство примет Сперхий.
Ворота в фокейской стене на ночь закладывали корзинами с камнями. Леонид распорядился освободить проход. Спартанцы вышли из-за стены и построились фалангой на шесть шеренг в глубину.
Солнце, взошедшее над горами, озарило своими лучами блестящие щиты лакедемонян, их красные плащи и султаны на шлемах. Спартанская фаланга перегородила узкую приморскую долину.
Потоки солнечного света, пролившиеся из-за Каллидромских гор, осветили и полчища персидского царя, заполнившие всё пространство между горами и низким морским берегом. Больше двадцати тысяч варваров столпились между Анфелой и фокейской стеной, ожидая сигнала. Персы собирались штурмовать восстановленную эллинами стену, принесли с собой длинные лестницы и ручные тараны, изготовленные из молодых дубов.
Маневр спартанцев немного озадачил персидских военачальников. Никто из них не ожидал, что те первыми ринутся в атаку на во сто крат превосходящее численностью войско.
Ксеркс, находившийся на высокой колеснице, окружённый отборными отрядами, был изумлён и поражён той отвагой, с какой спартанцы врезались в плотные ряда персидского войска. Длинные копья лакедемонян разили персов во множестве. В тесноте ни один удар не пропадал даром. Ксеркс видел, как полчища его воинов подались назад, отхлынули перед непреодолимым частоколом из спартанских копий. Отступая, многие угодили в непроходимую топь, кого-то свои же спихнули в море, кого-то затоптали насмерть. Рёв и стон висел над скопищем вооружённых людей, теснимых горсткой беспощадных гоплитов. Спартанцы медленно, но верно продвигались вперёд, они шли по грудам поверженных врагов, страшные в своей неистовой ярости и желании дорого продать свою жизнь.
Ксеркс очень скоро понял, куда нацелен удар фаланги. Спартанцы пробивались к его золотой колеснице и к его золотому штандарту, видимым издалека.
Лакедемоняне вклинивались всё глубже и глубже в персидский боевой строй, который был подобен живой рыхлой плоти, рассекаемой остро заточенным клинком. Леонид сражался в передней шеренге. Персы узнавали царя лакедемонян по его щиту и шлему, в него целили из луков, дротики летели в его сторону, немало персидских храбрецов бросалось желая пленить Леонида на глазах у царя царей. Но храбрецы погибали один за другим, а спартанцы, ведомые своим царём, рвались туда, где стояли отборные телохранители Ксеркса, заслоняя своего повелителя.
И вновь случилось то, что было. Толпы персидских воинов обратились в бегство, толкаясь и падая. В хаосе было невозможно разобрать, где Отана и Мардоний, где прочие военачальники.
Ксеркс кричал своим приближенным, чтобы они остановили бегущих, велел трубачу играть сигнал атаки. Ариомард, брат Ксеркса, видя, что никто не слушает сигналов трубы, остановил бегущее войско, перегородив путь отрядами царских телохранителей. Восстановив какое-то подобие порядка, Ариомард приказал военачальникам вновь вести войско в сражение. Однако боевой дух персидских воинов был надломлен. Кто-то предпочитал издали пускать стрелы. Кто-то с безопасного расстояния метал дротики.
Ариомард метался вдоль шеренг, бранясь и негодуя. В его руке была плеть, которой он хлестал по лицу всякого, кто норовил улизнуть из сражения. Тут же находились Отана и Мардоний. Оба с таким же злобным неистовством хлестали плётками направо и налево, ибо бегущих персов было гораздо больше, чем тех, кто храбро сражался.
Персидским полководцам удалось организовать ещё один мощный натиск на отряд Леонида, но и этот наступательный порыв скоро иссяк. Под ногами у наступающих спартанцев не было видно клочка земли: им приходилось идти по сплошным завалам из мёртвых и умирающих. Сандалии скользили в кровавом месиве из рассечённых человеческих тел, отрубленных голов, рук, вывороченных наружу внутренностей.