«Покуда царствует Камбиз, ты будешь ходить по лезвию меча, – твердил Бардии его лучший друг, мидиец Гаумата. – Избавиться от Камбиза – для тебя единственный способ сохранить жизнь».
И Бардия решил сражаться с Камбизом за трон и за жизнь, благо у него было небольшое, но преданное войско.
Внезапная смерть, постигшая Камбиза на пути из Египта в Перейду, избавила державу Ахеменидов от братоубийственной войны. Бардия сделался общепризнанным царем.
Новый царь по обычаю взял себе гарем своего предшественника, принял присягу войска, объявил место и день сбора знатных вельмож, чтобы в своей тронной речи объявить о принципах своего правления.
Своего любимца Гаумату Бардия почтил особой честью, вознамерившись выдать за него замуж свою сестру Атоссу.
Евнухи, приставленные к гарему, известили Атоссу, прибывшую в Экбатаны из Пасаргад, о намерении ее брата. Случилось это накануне приема в царском дворце родовой знати персидских и индийских племен.
В тот вечер Бардия допоздна засиделся со своими ближайшими советниками, обсуждая, кого из бывшего окружения Камбиза приблизить к себе, а с кем лучше держаться настороже. Решали также насущные проблемы огромного царства, коих оказалось такое множество, что у Бардии поначалу голова пошла кругом. Доставшаяся ему канцелярия Камбиза была полна письменных жалоб на несправедливые притеснения сатрапов[23] и местных чиновников, доносов соглядатаев на отдельных людей и на целые города, где якобы зреет недовольство властью Ахеменидов. Жаловались царю и сатрапы, и сборщики налогов, предупреждая о враждебности к ним населения в Арахосии, Гедросии, Маргиане, Вавилонии и Дрангиане. Царские писцы показывали Бардии длинные списки неоплатных должников со всех частей царства. Налоги в царскую казну давно не выплачивались в полном объеме, ибо свободные земледельцы и ремесленники были фактически нищими. Но была и другая причина: сатрапы часто занимались поборами для личного обогащения, заявляя, что действуют от имени царя. Об этом как раз и свидетельствовали доносы на них.
Было уже далеко за полночь, когда Бардия наконец остался один. Он собирался помолиться Великому Творцу[24] перед тем, как лечь спать. Завтра у него будет трудный день. И Бардия хотел попросить Ахурамазду поддержать его в том начинании, какое – Бардия был уверен в этом – придется не по душе многим сатрапам и родовым князьям.
Внезапно стража сообщила о евнухе, который пришел с женской половины дворца и настаивает, чтобы царь его выслушал.
Решив, что это посланец от жены или от дочери, Бардия велел пропустить евнуха.
Эти женоподобные существа с безбородыми лицами и тонкими голосами вызывали у Бардии чувство некоего отвращения, смешанного с жалостью, выросший среди воинов и гордившийся своей мужской силой, в душе он считал оскорблением для всей мужской породы существование этих бесполых существ.
– Твоя сестра, о царь, желает видеть тебя, – низко поклонившись произнес евнух.
– По какому делу? – спросил Бардия, слегка раздосадованный столь поздним визитом.
Слуга не успел ответить. Атосса уже входила в дверь и, небрежно отодвинув евнуха, ответила вместо него:
– По важному, мой повелитель.
Повинуясь властному жесту Атоссы, евнух покорно удалился, притворив за собой высокие створчатые двери, закругленные вверху.
Бардия с любопытством взирал на сестру, которая приблизилась к нему с решительным видом, словно собиралась поведать ужасную тайну. Он придвинул Атоссе стул, тем самым выражая готовность внимательно выслушать ее.
Однако Атосса предпочла разговаривать с братом стоя.
– Что я узнаю, брат мой! – раздраженно начала она. – Старший евнух поведал мне, что ты пожелал уступить меня какому-то мидийцу!
– Не «какому-то мидийцу», сестра, а моему лучшему другу Гаумате, – поправил Бардия. – Гаумата знатен и предан мне, так что…
– Для меня это не имеет значения, – перебила Атосса. – Я – царица! И мое место рядом с тобой.
– Ты была женой Камбиза вопреки обычаям и по его прихоти, – молвил Бардия. – А я не намерен нарушать обычаи наших предков. К тому же я женат и люблю свою жену.
– Почему ты брезгуешь мною, брат? Разве я нехороша собою?
– Дело не в брезгливости, Атосса. Я не могу делить ложе с родной сестрой, пойми же это!