А Вив в своей комнате с книгой Ли в руках пытается осознать странные ощущения, которые накатывают на нее, как рассеянный свет.
— Не понимаю, — хмурится она, глядя на страницу. — Я просто не понимаю…
На склоне холма Хэнк отходит от шипящей кучи горящего мусора и прислушивается к небу. Над лесом низко летит еще одна стая. Он бросается за ружьем и тут же останавливается, чувствуя бессмысленность своего движения. Какого черта… Разглядеть гуся сквозь такой дым и дождь нет ни малейшего шанса. Уж не говоря о том, чтобы попасть в него. К тому же все происходящее, после этого собрания с родственниками — скандалы днем, гусиный крик по ночам, — довело меня уже до такого состояния, что я готов как сумасшедший просто палить в небо, есть там кто или нет…
На следующий день после собрания Джо Бен проснулся рано и в прекрасном настроении. Он тут же взялся за приготовление патронов, потому что, «похоже, это уж точно его день». Я высказал предположение, что, учитывая сегодняшний туман, он напрасно тратит время, но он ответил, что, может, к вечеру туман прибьет дождем, и раз сегодня нам будет помогать вся команда с лесопилки, то мы вернемся рано и у него будет возможность пострелять. Он был прав насчет тумана, но домой мы вернулись отнюдь не рано; явилось лишь две трети ожидавшегося народа — остальные, как они мне сообщили, были ужасно простужены, — так что ко времени, когда мы тронулись домой, было уже ни зги не видно.
Вечером, пока мы ужинали, позвонила еще парочка сообщить, что у них температура и выйти завтра они не смогут, и я сказал Джоби, что на следующий день он может рассчитывать лишь на утреннюю охоту. Он оторвался от своей тарелки, пожал плечами и сказал, что, когда святые предзнаменования выстраиваются в таком порядке, большего ему и не надо; в нужное время гусь сам свалится ему на голову, сказал Джо и, вернувшись к тарелке, продолжил уничтожение картошки, чтобы укрепиться духом к грядущему явлению предзнаменований. (Весь ужин Ли сопит и трет глаза. Вив говорит, что ему надо смерить температуру. Он отвечает, что чувствует себя нормально, просто это выделяется излишняя влага, как у собаки, когда у нее потеет нос. Перед тем как лечь, Вив поднимается наверх и приносит ему градусник. Он берется за газету, засунув градусник в угол рта, как стеклянную сигарету. Вив смотрит на градусник и говорит, что ничего катастрофического… Он спрашивает, нельзя ли ему горячего чая с лимоном — его мама всегда давала ему горячий чай с лимоном, когда он заболевал. Вив делает ему чай. Он сидит у плиты в гостиной и потягивает чай, читая ей вслух стихи из своей книги…)
Судя по всему, на следующий день предзнаменования опять выстроились для Джо не так: было не только туманно, как никогда, но и на работу на этот раз вышла всего лишь треть людей. На другой день было еще хуже, и через день еще хуже — Джоби уже намеревался сдаться, и вдруг к концу недели ночью опять подул сильный ветер, снова полетели стаи, а наступившее утро было таким холодным и ясным, что через кухонное окно отчетливо виднелись машины, идущие по шоссе на другом берегу. Дождь шел, но не слишком сильный, и даже в темноте было видно небо, так что вполне можно было вывесить стяг с заказами для бакалейной лавки.
— Это именно то самое утро, Хэнк, вот увидишь. Все как надо; ветер, куча криков ночью и туман как опустился… Да, все как надо!
Он стоял у стола, смазывая ружье, и весь сиял от возбуждения (что-то смешно), пока Вив готовила завтрак. (В этом опять есть что-то смешное.)
— Знаешь, — продолжил он, — я просто чувствую, как там бродит бедный одинокий потерявшийся гусь — зовет-зовет своих братьев, а те не откликаются. Нет, ему просто надо помочь выбраться из этого безвыходного положения… (Я поворачиваюсь и оглядываю кухню. Вив у плиты. Джэн режет ветчину для бутербродов. Старик вышел куда-то через заднюю дверь, откашливаясь и сплевывая. Я прерываю размышления Джо Бена:
— А кстати, о братцах-гусях: где наш мальчик? С минуту все молчат. (Что-то смешное.) Потом Джо Бен говорит:
— По-моему, с Ли все в порядке: я крикнул ему, когда шел мимо.
— Он еще не встал? — спрашиваю я.
— Ну… он одевался, — отвечает Джо Бен.
— Что-то он с каждым утром поднимается все тяжелее и тяжелее.