И сейчас Мэлла вот-вот сорвется, а он безмятежен, как младенец.
Мыслями о благоверном Мэлла отвлеклась от прежних раздумий. Надо узнать, что происходит, произошло или должно произойти. Она запустила тонкие бледные пальцы в распушенные волосы. Кто-то в этом городе ее зовет, что понять не потребовало больших сил. Но вот кто и с какой целью?
Невыносимо!
Женщина нервно метнулась в сторону гардероба, разбудив супруга.
— Дорогая, что-то случилось? — встревожено и совсем не сонно поинтересовался Измир. Он медленно приподнялся на локтях. — Ты куда-то собираешься?
Мэлла надела платье, подошла к мужу и, молча, повернулась к нему спиной. Измир покорно встал и помог зашнуровать корсет.
— Ты мне не ответишь?
Женщина лишь окинула мужа холодным взглядом и, на ходу закалывая волосы на затылке, удалилась.
Мэлла бежала, не чувствуя ног. Экипаж брать сейчас нельзя. Это дискредитирует ее мужа, а значит, в прикрытии его положением появится огромная брешь.
Столько сил было потрачено на обработку супруга. Теперь он выполняет каждое ее желание, сам получая от этого удовлетворения. Ему, бедолаге, кажется, что все, что он для нее делает исключительно по любви и собственной воле. Ей надо увидеть секретные бумаги — он этим же вечером их приносит, что бы поработать дома. Измир абсолютно доверяет жене. Она чистое сознание! Как в ее очаровательную голову могут придти мысли зайти в его кабинет? Ей надо поехать на другой конец страны — пожалуйста. Всегда находятся пусть самые незначительные дела, которые обязательно и срочно надо седлать. "Дорогая, собирайся нам надо ехать. Ты уж извини, что я не оставляю тебя в покое, но это моя работа". Появляется чувство вены. Вместе с огромной внушенной любовью, оно позволяет вертеть мужчиной как угодно.
Мэлла выбежала во двор.
И снова выручает старый плащ с глубоким капюшоном и верный гнедой конь. Иногда Мэлле казалось, что она так привязана к этой животине лишь из-за того образа, который складывается у наблюдающих прохожих. Неизвестный всадник на черном устрашающем коне с бешеной скоростью мчится по улице! Ветер в лицо и тревожные эмоции, исходящие от людей! Она пыталась ездить на других, как копия похожих на ее Черныша. Но нет, привязанность к коню объясняется чем-то иным, не познаваемым рассудком. Только этот конь спокойно выдерживает постоянное сопровождение магии. Он не пугается, не нервничает. Он готов ко всему. Незаменимый! Лучший! Единственный друг!
Женщина пересекла весь город. Она спешила, как никогда. Ощущение, что вот-вот опоздает, не покидало. На окраине городка она успокоила лошадь. Где-то здесь, где-то рядом. В гостинице чувствовалась тонкая, словно нить, тяга, теперь же как канатами тащат туда.
Это был. Небольшой домик со светлыми стенами, обнесенный невысоким забором. Мэлла окинула его взглядом. Никакого даже подобия калитки, как не предусмотрительно! Насколько халатными должны быть хозяева. Мэлла спешилась. Она, осторожно ступая, прошла по аккуратной вымощенной дорожке. Страх опоздать усиливался. Но быстрее приближаться не хватало духа. Дверь не заперта. Оказавшись в прихожей, женщина упала на колени и взвыла. Дом пуст!
Только небольшой листок бумаги лежал напротив входа, дожидаясь ее. Мэлла трясущимися руками подняла его и, стирая со щек слезы, начала читать.
"Дорогая, мне очень жаль, но ты опоздала. Тебя опередила другая ученица. Она получила мой подарок. Он никогда не предназначался лишь тебе, но теперь она его владелица. Теперь это ее судьба.
Ты опоздала, мне очень жаль"
Лучше бы это была ловушка охотников!
Слезы продолжали предательски бежать по лицу. Как так? Слезы!? Мэлла встала, и стала хлестать себя по щекам, наказывая за непозволительную слабость. Ну, ничего! Она сможет найти эту "другую ученицу". Она, а не эта дрянь должна получить все знания мастера. Мэлла столько времени его выслеживала. Несколько раз они виделись, но этот старикашка все твердил: "Рано, моя дорогая, рано". И теперь он имеет наглость писать, что она опоздала!? Трус несчастный. В лицо не смог сказать. Какая-то вшивая бумажка, ободранный клочок!
Глава 9
Невысокий широкоплечий мужчина притаился за густой зеленой изгородью. История повторяется. Снова он сидит в засаде и ждет. Ждет подходящего момента.
Солнце светит ему прямо в лицо, заставляя щуриться. Тем не менее, он прекрасно видит все, что происходит, оставаясь незамеченным. И то, как на пустую улицу прибежала странная парочка: священник и взмыленная, как беговая лошадь, девушка, и то, как к ним подошли охотники. Самому теперь не зачем их бояться. После пожара Карип стал простым человеком. Но все можно изменить! У него есть еще шанс. И этот шанс стоит от него в десяти метрах и переглядывается со священником. Осталось только подождать. Опять подождать. Где-то это уже было! Не правда ли? Улыбка скользнула по чисто выбритому лицу и быстро сменилась прежним серьезным выражением. Дождаться удобной позиции, дать команду, поджидающим через улицу приятелям и дело в шляпе. Главное не пропустить момент. Девушка истощена, нельзя дать ей восстановить силы.
Возвращаться в гостиницу было опасно, как для Ан, там слишком много охотников, могут попасться настоящие профессионалы, так и для Дариза — "черный" приятель. К булочнику идти — подвергать опасности этих добрых, приветливых людей.
Поэтому они тихо пошли по дороге. Молча. Каждый думал о своем, боясь нечаянно раскрыть мысли спутнику.
— Прости меня, — Ан решилась и нарушила тишину первой.
— Вы о чем?
Анирэ не сдержала горькую усмешку.
— Опять "Вы"! Ладно, как тебе угодно. Просто я чувствую себя виноватой перед тобой, — девушка не сводила глаз со священника.
Привычка следить за реакцией собеседника никуда не делась за четыре года. Вот и сейчас она насторожилась, увидев, как изменилось лицо Дариза: глаза напряжено прищурились, губы сжались в прямую линию, мышцы шеи напряглись. Ан проследила за взглядом.
На их пути стояли трое мужчин, не очень приветливого вида, двое из которых — один лысый, второй рябой — не представляли для Ан никакого интереса. Чего не скажешь о третьем.
— Надо же, моя девочка, как мы стали с тобой похожи! — Карип не скрывая удовольствия от встречи, повернулся к Ан левой стороной лица и провел пальцами по старому шраму.
— Я думала ты сдох! — Анирэ прорычала, взбешенная не только его появлением, но и наигранно любезным тоном.
— Милая, — продолжил он в том же духе, — подыхают только уличные собаки! На которую из присутствующих похожа только ты.
— Карип, ты хуже уличной собаки, ты — скотина.
Мужчина громко вдохнул, его ноздри раздулись. Приветливая маска сменилась на гневную. Он сделал шаг и, резко замахнувшись, ударил девушку по лицу.
Упав на пересохшую жесткую дорогу, Анирэ не почувствовала боли. Ярость, бешенство, ненависть настолько переполняли, что не осталось места больше не для чего. Девушка, сжав кулаки, попыталась подняться, но очередной удар сапогом в спину вновь прижал ее к земле.
— Что ты делаешь!? — Дариз, внимательно следящий за происходящим, пытаясь понять, что творится, не успел среагировать сразу. Он бросился на помощь спутнице. Присел, чтобы ее поднять, но Карип не позволил этого сделать, оттолкнув сильным, неожиданным пинком ноги.
— Не трогай! Это мое! — Карип прокричал так сильно и близко, что у священнослужителя зазвенело в ушах, и тут же, схватив за волосы, поднял девушку.